Телевизор. Исповедь одного шпиона - [129]
Он всё говорил, а я молчал, думая только о том, что однажды и я стану таким же старым скептиком, не верующем ни во что и во всем ищущем обман и предательство. Это власть развратила его ум, решил я. Это значит, что у меня нет права на власть.
Глава восемьдесят пятая,
о последнем доводе королей
Батурин с англичанином ушли, и я собрался уже было выйти из-за шторы, как вдруг в комнату вошла сама княжна с той самой француженкой; они тоже ели клубнику; всё как в комедиях г-на Бомарше, подумал я; люди входят и выходят, а ловкий слуга прячется за занавеской и мотает себе на ус.
– Я признательна графу де Брольи за его заботу, – сказала княжна недовольным, учительским тоном, – но и вы поймите меня, госпожа де Бомон. После того что случилось в Рагузе, после того как меня выставили, как какую-нибудь бродяжку, я не могу слепо доверять Королевскому секрету. Я выполнила вашу просьбу, подробно описав историю своих бедствий, все злосчастия, которые случились со мной с моего рождения, на Кавказе и в Персии. И вы обещали мне, что эта история попадет в Париж, в собственные руки министра Вержена; прошел уже месяц, и никакого ответа я не получила… Я решила, я не буду более ждать. Я буду действовать, с вами или без вас.
– Уверяю вас, – сладким, как патока, голосом сказала француженка, – ваше сочинение, с моею скромной редакторской правкой, уже лежит на письменном столе господина министра и, возможно, самого короля. Это прекрасная, искренняя исповедь, не хуже последнего сочинения Жан-Жака Руссо; сейчас это очень модно – рассказывать о себе, о всех своих поступках, как хороших, так и дурных… Всё, о чем я прошу вас, это соблюдать меру такта и вкуса, и не делать глупостей.
– Я, по-вашему, глупа?
– Я только говорю, что не следует доверять английским деньгам. Положение Великобритании в последнее время очень непрочно: восстание в Америке, крах Ост-Индской компании. Вы купили не те акции на бирже, сударыня; очень скоро они упадут в цене.
– Не указывайте мне, какие акции покупать…
– Мне кажется, мы друг друга не понимаем, – чтица тяжело вздохнула, ее голос стал грубым, мужским. – Я не рекомендую, я настаиваю. В случае вашего отказа разорвать контракт с англичанами я сделаю так, что уже завтра ваша тайная переписка с турецким визирем и польскими конфедератами окажется в типографии. А еще через две-три недели весь христианский мир будет зачитываться ею, я уже не говорю про Россию, о позолоченном троне которой вы так грезите. Ваше положение, ваш вес в обществе очень быстро сойдут на нет. Никто не захочет иметь с вами дел. Кредиторы снова вспомнят о ваших долгах. Ваша свита разбежится, как уже сбежал иезуит Ганецкий, с деньгами, которые вам пожертвовал кардинал Альбани. Все поймут, кто вы на самом деле.
– Нет, нет, – улыбнулась Тараканова, съев одну или две ягоды, – всё ровно наоборот, cher ami. Это я опубликую книгу, в которой будет рассказано о тех грязных шпионских делах, которые вы на пару с вашим начальником де Брольи устраиваете на каждом европейском углу. Это я напишу и расскажу, как вы завербовали меня и пытались с моей помощью сломать хребет царице Екатерине. Как вы выкрадывали письма из петербургского дворца, как вы пудрили мозги королеве Шарлотте, по праздникам зарисовывая карандашом каждую милю британского побережья, с целью обозначить место возможной высадки французских войск, и как вы и ваш начальник, распространяя украденные либо поддельные письма, перевернули все привычные дипломатические альянсы и стали прямыми виновниками самой страшной и кровавой войны в истории человечества; семь лет бесконечных грабежей и изнасилований, миллионы убитых и искалеченных картечью, всё оттого, что несколько парижских аристократов решили поиграть в шпионские игры. О, пресса будет в восторге! Поверьте, у меня есть и письма, и живые свидетели. Я слишком долго работала на вас, чтобы не озаботиться подушкой, на которую я упаду, в случае вашего разоблачения. И я не стала бы, на вашем месте, угрожать мне. В случае ежели вы будете меня шантажировать, вам предстоят очень серьезные исторические потрясения. Вы живете в старом мире, шевалье (ах, простите, шевальесса). Вы просто не понимаете и не чувствуете тех перемен, которые ежедневно взращиваются на полях истории. Благодаря господину Вольтеру и господину Руссо, благодаря энциклопедии Дидро и д’Аламбера, свободной прессе, обязательным отчетам о деятельности парламента и даже журналам мод французское общество давно уже не то… И ежели я расскажу о том, на что тратятся налоги французов и как Королевский секрет проваливает одну тайную операцию за другой, старый порядок будет сметен бунтом молодых и свободных. Чтица – это устаревшая профессия, госпожа де Бомон, в мире читателей. Ведь в наше время достаточно самому открыть газету и узнать всё, что нужно…
– У вас нет никаких доказательств, вы блефуете.
– Географическая карта – вот мое доказательство! – засмеялась княжна, повертев у француженки перед носом веточкой от съеденной клубники. – Да любой француз, ткнув пальцем в глобус, скажет: мы были великой империей, а теперь мы ничтожество, англичане унизили нас и отобрали наши колонии, Индию и Канаду
