Телевизор - [40]
Игроки первых сезонов - ИТРы в джинсах и клетчатых рубашках - носили бороды и много шутили, видно было, что песни под гитару у костра - не чуждое им развлечение. Говорят, на первых передачах разрешалось курить. Эти люди не дыша смотрели, как в метре от них танцует Людмила Гурченко, вся в чем-то воздушном и полупрозрачном, под Новый год переодевались гусарами и факирами, на радостях могли спеть хором. Символ ЧГК тех времен - Александр Бялко, физик-ядерщик, внешне напоминающий финского лесоруба, настоящий герой Стругацких - немногословный, остроумный, с затаенной грустью в добрых глазах: в 82-м году он четыре раза за одну игру дал досрочный ответ, а в предновогоднем эфире при счете 5:5 на глазах у всей страны разжег огонь при помощи палочки, веревки и дощечки - чем спас все команды от вылета из клуба. Счастливое, блаженное время неведения - когда у игроков, у миллионов наблюдателей процесса было достаточно времени, чтобы просто думать, ну или, в крайнем случае, выслушивать рассуждения академика Петрянова-Соколова о том, можно ли научить человека думать. Владимир Ворошилов, чью фамилию наконец разрешили упоминать в титрах, выпустил книгу «Феномен игры» - не мемуары, не сборник анекдотов, а теоретическое осмысление телеигры: принципы постановки вопросов, механизм коллективного взаимодействия и т. д.
Новая эра, как и на остальном отечественном телевидении, началась с телемостов. Знатоки зачем-то отправились играть в Болгарию, потом в московскую студию начали наезжать бесконечные французы, шведы, поляки. Исчезла Тамара Вишнякова и книги с экслибрисами. В качестве призов начали разыгрывать акции Международной ассоциации клубов «Что? Где? Когда?». Однажды прямо в студии в качестве героев музыкальной паузы объявилась великая французская группа Les Rita Mitsouko. 8 декабря 1991 года, за несколько дней до официального объявления о распаде Союза, на игровом столе впервые возникли деньги.
В этой игре, при всем ее домашнем уюте, всегда было нечто мистическое - наверное, сам процесс отгадывания загадок, это хаотичное метание коллективного разума, будит какие-то древние архетипы; здесь постоянно проявляется что-то необъяснимое, сверхрациональное, высвечиваются тонкие нити, скрепляющие все со всем, невидимые узоры на ткани жизни. Однажды на вопросе о стихах Микеланджело: «А с кисти на лицо течет бурда, рядя меня в парчу, подобно гробу» - я испытал сильнейшее в жизни, почти психоделическое переживание собственной смертности; и, конечно же, через несколько лет за игровым столом возник одесский кулинар-затейник по фамилии Бурда, разговаривающий, как будто пленку с записью голоса прокручивают задом наперед. Один из самых красивых вопросов последних лет был пересказом набоковских «Сестер Вэйн» - как умершие девушки передают рассказчику тайные послания, зашифрованные в тающих сосульках, в тени от парковочного счетчика, в начальных буквах слов последнего абзаца, складывающихся в акростих - и, разумеется, этот вопрос был отгадан. Говорят, когда Ворошилову копали могилу, на дерево по соседству уселась сова и следила за могильщиками, пока те не закончили скорбную работу; сейчас на могиле ведущего стоит гранитный черный ящик. Так вот: по прошествии лет видится, что казавшийся в то время позорным ребрендинг ЧГК (игра на деньги, термин «интеллектуальное казино», красные пиджаки в подарок отличившимся знатокам) был свидетельством абсолютной, почти пелевинской ясности взгляда: да, мир изменился, шестеренки мироздания приводятся в движение другими механизмами, в новом мире невозможно пытаться постичь суть вещей, игнорируя мистику денег. Символом новой эпохи стал Александр Друзь - совершенно набоковский персонаж, молчаливый, ироничный, немного нескладный; его метод - не мгновенное интуитивное постижение, не перелопачивание собственной эрудиции, а трезвый, почти коммерческий расчет. Друзь продержался в клубе дольше всех - 27 лет, получил все мыслимые регалии, вырастил двух дочек-знатоков, в этом году нес по Питеру Олимпийский огонь.
Фигура Друзя, равно как и весь антураж «интеллектуального казино» - щенячья улыбка адвоката Барщевского, бессловесный господин Рамблер, идиотские нерешаемые вопросы из 13 сектора - наводили не на мистический, а скорее на комический лад; но то, что мир опять непоправимым образом изменился, стало ясно лишь недавно: когда ЧГК впервые в своей истории стала объектом всеобщего осмеяния. В одной из недавних передач в черном ящике принесли пластиковую бутылку с дыркой, в определенных кругах известную как «бульбулятор» - дешевое средство для раскуривания анаши. Заслуженный знаток Александр Рудин, не моргнув глазом, перебрал несколько версий - одна абсурднее другой; в какой-то момент вариантом ответа было «кормушка для насекомых», в итоге сошлись на поилке для птиц. Интернет взорвался коллективным вебдванольным гы-гы-гы, знаток Равшан Аскеров был вынужден давать отчет в эфире радиоведущего Стиллавина и, несмотря на все подхихикивания и подмигивания последнего, так и не понял, на какой вариант использования бутылки-поилки тот намекает. Это первый, пожалуй, случай, когда «Что? Где? Когда?» не совпало с собственным временем: передача более-менее спокойно пережила замену книг на деньги, только отточив в процессе свою строгую эстетику, но имбецильные хиханьки, заполнившие нынешний эфир, с нею не сопрягаются совсем. Мысль о том, что ЧГК может исчезнуть, пока еще кажется абсурдной - впрочем, не более абсурдной, чем тот факт, что знаток Нурали Латыпов работает консультантом у Лужкова, знаток Геннадий Жарков осужден за изнасилование, а знаток Александр Друзь завел ЖЖ, в котором сейчас на самом верху фигурирует вот такая запись:
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Эта книга — о жизни, творчестве — и чудотворстве — одного из крупнейших русских поэтов XX пека Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем. Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека.
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.