Телевидение. Закадровые нескладушки - [39]

Первым делом отправились в милицию. Сидит там наш мальчик, хлопает глазами и ничего не понимает. Оказывается, он стал жертвой банальнейшей привычки. Дело в том, что мы жили неделю в какой-то хибаре. Удобств никаких, даже во дворе. Собственно говоря, даже и двора-то не было. Сразу за порогом – ровная как стол степь и бескрайние рисовые поля. Поэтому по легкой нужде бегали за микроавтобус. Вот это с ним и сыграло злую шутку. Когда мы остановились на центральной площади и стали выгружаться и заносить вещи в гостиницу, он не сообразил, где мы находимся, и по привычке пошел за микроавтобус. Но во время этой процедуры машина отъехала. И представляете картину: посреди центральной площади стоит молодой оболтус и писает на Ленина и обком партии в придачу. Тут же подъехала милицейская машина, его за шиворот – и в участок. Ну, слава богу, это был уже не 37-й год. Тогда бы его просто к стенке поставили без суда и следствия. Но тем не менее 15 суток замаячили на горизонте. А нам на следующий день улетать. И тут Вадим обращается к дежурному: «Капитан, у тебя дети есть?»

– Есть.

– Сын, дочь?

– Сын. Вот такой же оболтус.

– Ну вот видишь. Они еще зеленые, жизни не знают. Зачем им портить биографию. Сегодня ты пожалеешь этого оболтуса, а завтра, не дай бог, конечно, но если что случится, кто-то пожалеет твоего. Я все-таки верю, в жизни есть цепная реакция добра.

Я обалдел. Такого красноречия я от Вязова не ожидал. Вадим всегда повторял, что он представитель самой молчаливой профессии. А тут такую речь толкнул. Откуда ни возьмись, как у фокусника, у него в руках оказалась бутылка коньяку.

– Давай выпьем за наших детей. Пусть судьба к ним будет благосклонна.

И тут я впервые нарушил свое неписаное правило, выпил рюмку коньяку.

Есть доставить на место!

Об этом случае мне рассказала моя «боевая подруга» Галя Ульянова. В начале 1970-х годов она была редактором скандально известной телепрограммы «Алло! Мы ищем таланты». Очередная программа снималась в Волгограде. Дело было летом. Жара, какая только может быть на юге. Члены жюри, кажется, если память мне не изменяет, Оскар Фельцман и Микаэл Таривердиев, рано утром в пижамах выскочили из гостиницы к рядом стоящему ларьку выпить по кружке пива. Пива выпить им так и не удалось. Бдительные стражи порядка прямо в пижамах доставили их в ближайшее отделение милиции за нарушение общественных нравов. «Ну что, товарищи композиторы, хоть и мелкое, но хулиганство, – заявил строгий дежурный отделения. – На десять суток вполне тянет. Плохой пример подаете нашей молодежи». Оскар Фельцман не возражал. Попросил только разрешения позвонить товарищам, чтобы не волновались. Начальник эту мелкую просьбу решил удовлетворить. Фельцман набирает номер: «Ваня, привет! Я в вашем городе-герое, в отделении милиции. Где-где! В отделении милиции. Понимаешь, выскочил из номера выпить пива. Тут меня и загребли. Передать трубку? Передаю». И протягивает трубку дежурному. Тот берет трубку… вскакивает, вытягивается по стойке «смирно»: «Есть, товарищ, генерал! Так точно, болван, товарищ генерал! Есть доставить на место, товарищ генерал!» Затем обращается к опешившим милиционерам: «А вы что стоите, болваны?! Приказано доставить к пивному ларьку. И мигом!»

Кому еще нравится это место?

Ростов. Лето. Жара. Длинная очередь за пивом у ларька. Самого молодого, инженера ТЖК (телевизионный журналистский комплект), поставили в очередь, а вся телегруппа в тенечке ожидала радостного момента встречи с прохладным ячменным пенистым напитком. И вдруг, когда до конечной цели остался один человек, появилась небольшая группка ростовской шпаны. Один из них подошел к нашему неказистому инженерику: «Вот это место мне нравится», – и попытался взять его за шиворот. Все произошло так быстро, что мы даже не успели отреагировать. Какой-то миг – и верзила корчился на земле и вопил на всю округу. А наш очкарик спокойно обращается к остолбеневшей братве: «Ну, кому еще нравится это место? Нет желающих. Ну тогда забирайте этот мешок с дерьмом и убирайтесь отсюда». Братва молча забрала «мешок с дерьмом» и удалилась. Оказывается, наш очкарик отслужил в спецназе в Афганистане, и это была его первая гражданская командировка.

Медовый спас

Наша командировка в одной из гостеприимных станиц Ростовской области заканчивалась как раз в Медовый Спас. Гостеприимные хозяева устроили для съемочной группы прощальный завтрак со свежим медом и медовухой. В заключение всем подарили по трехлитровой банке свежего ароматного меда и быстро проводили нас на полустанок, где поезд «Ростов – Москва» стоял всего две минуты. Пришлось мне, оператору и шоферу в спешном порядке буквально забрасывать в тамбур съемочный багаж, разомлевших участников съемочной группы и сладкие подарки в стеклянной таре. Я вскочил в поезд уже на ходу. Когда глаза привыкли к темноте после яркого южного солнца, мне предстала сюрреалистическая картина. Я стоял среди огромной медовой лужи, а в ней барахтался лицом вниз осветитель, очки которого буквально прилипли к полу. Он делал какие-то странные плавательные движения, борясь за свою жизнь на глубине меньше фута. Кое-как мы его вытащили из очков, и он отправился в вагон, оставляя в проходе жирные медовые следы. Пока мы ублажали остатками меда и другими ценными подарками разъяренную проводницу и усердно зачищали следы невольного преступления, наш незадачливый медовый пловец мирно храпел на верхней полке. Мы с облегчением вздохнули: вроде бы свою ложку дегтя в командировочной банке с медом более-менее благополучно проглотили, но не тут-то было. Видно, не до конца мы испили чашу сию. Вдруг раздался жуткий грохот и женский визг. Наш осветитель свалился с верхней полки и буквально прилип к пассажирке на нижней полке, но не удержался на этой позиции и плюхнулся на пол. Так и пролежал там до самой Москвы. Этим и запомнился Ростов своим медовым ароматом с привкусом дегтя.