Телевидение - [2]

Предмет этот имеет, между тем, значение первостепенное, ибо именно к нему с куда большим правом, нежели к чему-то иному, само аристотелевское понятие субъекта может быть сведено. Что и [[вот в чем состоит аналитическая гипотеза]] позволяет определить место бессознательного исходя из вне-существования, вне-положности другого субъекта — душе. Душе как тому предполагаемому, что лежит за совокупностью ее телесных функций. И является, пожалуй, — вопреки единодушному мнению ученых от Аристотеля до Юкскюля и тому факту, что биологи, хотят они того или нет, до сих пор молчаливо ее существование допускают, — проблематичным.[[i(a)]]

На самом деле субъект бессознательного соприкасается с душой лишь посредством тела, куда он, на сей раз вопреки Аристотелю, вводит мысль. Чело-

век не мыслит, как воображал Философ, своей душой.

А мыслит он оттого, что некая структура,[[По отношению к душе-телу мысль вне-сушествует]] а именно структура языка, расчленяет — как само слово подразумевает это — его тело, причем способом, не имеющим ничего общего с анатомией. Разделка эта является душе в виде навязчивого симптома — мысли, которая ставит душу в тупик, с которой та не знает, что делать.

Мысль находится с душой в состоянии дисгармонии. Греческий как раз и представляет собой миф о том, как ладит мысль с душой, и лад этот уподобляется миру — тому окружающему миру (Umwelt), за который именно душа считается ответственной, хотя на самом деле он представляет собой лишь фантазм, с помощью которого поддерживает себя мысль,[[То немногое, что реальность заимстеует у Реального]] — своего рода «реальность», конечно, но не более чем гримаса Реального.

Тем не менее к Вам, психоаналитикам, приходят именно для того, чтобы здесь, в мире, который для Вас лишь фантазм, чувствовать себя лучше.

Исцеление — это тоже фантазм?

Исцеление — это требование, за которым стоит голос страдающего, страдающего душой и телом. Удивительно то, что он-таки получает ответ и что испокон веку медицина попадала в точку, находя именно то слово, которое было нужно.[[Moгущество слов]]

Как это было возможно до обнаружения бессознательного? Чтобы делать свою работу, практика в просвещении не нуждается — вот вывод, который отсюда напрашивается.

Получается, что анализ от терапии только своей «просвещенностью» и отличается? Это совсем не то, что Вы имели в виду. Позвольте мне сформулировать вопрос так: «Психоанализ, как и психотерапия, действует посредством слов. И все же они противостоят друг другу. В чем же именно?»

В настоящее время нет такой психотерапии, от которой не требовалась бы работа «в психоаналитическом ключе». Я не случайно ставлю это выражение в заслу-

женные им кавычки. Похоже, что смысловой оттенок этот только и вводится для того, чтобы не оказаться, паче чаяния, на улице — я хотел сказать, — на диване.

В результате в седле оказываются те стремящиеся стать вхожими в «круги» (пусть даже в кавычках) аналитики, которые, пренебрегая «переходом» в моем смысле, заменяют его формальными степенями, блеск которых обеспечит место в этих кругах тем, кто в связях своих бывает куда расторопнее, чем во врачебной практике.

И я покажу вам сейчас, почему именно подобная практика оказывается в психотерапии господствующей.

Говоря о бессознательном, в структуре, точнее, в языке можно выделить две стороны, два русла.[[Нет структуры, которая не шла бы от языха]]

Во-первых, русло смысла — оно-то и является, казалось бы, руслом психоанализа, источающего смысл, который держит судно нашей сексуальности на плаву.

Поразительно однако, что смысл этот сводится к бессмыслице — к той бессмыслице сексуальных отношений, которая[["Сексуальных отношений не существует"]]

испокон веку во весь голос заявляет о себе в любовных речах. Заявляет завывая, что позволяет составить о человеческой мысли поистине высокое мнение.

Имеется и другой смысл — этот выдает себя за здравый смысл, да еще в смысле «общего мнения». Комичнее некуда — только вот комическому непременно сопутствует знание о том отсутствии отношения, которое в нем, в сексуальном поведении, заложено. Здесь-то достоинство наше и находит себе замену, отслужив свою смену.

Здравый смысл являет собой внушение, комедия — смех. Значит ли это, что ими можно довольствоваться, — не говоря уже о том, что они вообще плохо совместимы? Именно здесь психотерапия дает осечку — не то чтобы она вообще не была во благо, но оборачивается-то благо это в итоге кое-чем куда худшим.

Вследствие чего бессознательное, то есть та настоятельность, с которой заявляет о себе желание, повторение того, что в нем себя вопрошает (разве не это говорит о [[]] нем Фрейд с самого начала, с момента его открытия?), вследствие чего бессоз-

нательное, при условии, что структура, которая делает из того, что называю я йазыком, язык и тем самым опознает себя, действительно велит это, напоминает нам, что русло смысла, которое завораживает нас в речи — благодаря чему речь эта заслоняется бытием, тем бытием, мысль о котором носится в воображении Парменида, — напоминает нам — завершаю я свою мысль, — что руслу смысла изучение языка противополагает иное русло — русло знака.