Телестерион [Сборник сюит] - [78]

Шрифт
Интервал
Готов и к смерти, как и жизни, верен
Себе во всем, таким он был всегда.

Входит Наталья Николаевна.


     Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а
Мне показалось, видела я мужа
На санях на Неве; все возвращались;
Не собирался он, а уж, надумав,
Высматривал б меня еще в пути,
И мы б не разминулись; отвернувшись,
Сидел он в шубе из медвежьей шкуры;
Я близорука, тут же проступили
От ветра, что ли, слезы на глазах.
Я думала заехать к тетке в Зимний,
Но вдруг заторопилась я домой.
Зачем? Не нахожу теперь я места
В смущенном беспокойстве, как невеста.
                    (Уходит.)
                 Х о р  м у з
       В верхушках сосен ветер свищет.
У Черной речки волк матерый рыщет.
       И заяц пробегает меж кустов.
И лось, задумавшись, выходит из лесов…
Чу! Выстрел! Где? У сосен за кустами.
       На снег упал поэт, устами
       Касаясь хлада, как спасенья.
Погиб? Лежал он без движенья
             От раны роковой.
Очнувшись: "Сделать выстрел мой
Есть силы", — он сказал, дыша неровно.
Стрелял он лежа, истекая кровью.
Но глаз был верен и тверда рука.
Противник пал, хоть ранен он слегка.
        От пуговицы пуля отскочила,
А то бы в грудь и, верно бы, убила.
"Убит?" — спросил поэт. — "Он ранен. Будет жить."
"Приятно, думал, будет мне его убить, —
               Проговорил поэт, —
                          А нет."
         Увы! Его ж смертельна рана.
         Еще ведь не конец, и плакать рано.

В кабинет вносят Пушкина. Переодевшись во все чистое, он улегся здесь же на диване. Врачи, друзья. К ночи боли от раны становятся невыносимыми. Раздается ужасный крик.


                 П у ш к и н
                (придя в себя)
Что ж это было? Вопль нечеловеческий.
Ужели я кричал? О, нет. Нельзя.
Несчастную жену лишь напугаю.
Да разве станет легче мне, как врач
Советует: "Кричи!", помочь не в силах.
Нет, этой малости я не поддамся.
Но, боже мой, скорей. Кто плачет там?

Музы проступают в отдаленьи.


               Х о р  м у з
Кто жалости из них достоин больше?
             Муж, умирающий на ложе,
Или жена, в страданиях немых?
Без слез и слов в конвульсиях тугих
Вся извивается клубком, змеею,
       И ноги выше головы дугою,
И сладу с нею нет, сильна, гибка, —
       Безумная вакханка такова,
И в радости, и в горе беспощадна.
Повинна или нет, она несчастна
За всех за нас, сестер и муз,
       И нет священней мук и уз.
Всех мук, что горьше ста смертей,
       Поэт снесет, как Прометей,
       Хотя он не титан могучий,
       А гений чистый и летучий,
С бессмертными в сравненьи мотылек, —
        Героя, точно впрок, рождает рок.
               Ведь мало быть поэтом,
       Чтоб в мир явиться Мусагетом.

               П у ш к и н
      (с явным облегчением)
Который час? А день второй. С детьми
Я попрощался и с женою тоже.
И с вами, да.
           (Обращаясь к книгам.)
                         Прощайте же, друзья!
Все кончено.
           (Приподнимаясь.)
                           А нет, все выше. Выше!
          (Падает бездыханный.)

Музы с плачем исчезают.



ЭПИЛОГ


Святогорский монастырь. Ясный весенний день. У могилы поэта три юные барышни с букетами из полевых цветов — то музы.


                   Х о р  м у з
В местах, где в ссылке он провел два года,
        И мирная воспета им природа
        В сияньи дня, во звездной мгле,
        Изгнанник на родной земле
                    И пленник,
        Сошел в кладбищенские сени.
        Пусть ныне торжествует рок.
        Тоску и грусть ты превозмог
              Души прекрасной песней,
        И жизни нет твоей чудесней!
        Мир праху твоему, поэт!
Да не умолкнут в бурях грозных лет
Поэзии высокой пламенные вздохи
              Классической эпохи.
Все это, видите ль, слова, слова, слова.
         Поэтов участь не нова.
Все светлое, поруганное, гибнет,
И плесенью могилы липнет
          К нему хула и клевета,
          И глохнет в мире красота.
А торжествует лишь уродство,
Играя важно в благородство.
Поэт! Покойся в тишине, —
          В неизмеримой вышине,
Где Феб рассеивает тучи,
Как солнце, светлый и могучий,
Встает и образ милый твой,
          Овеян высшей красотой.


Сюита из трагедии «Утро дней»

ПРОЛОГ


            Х о р  у ч е н и к о в
Вся жизнь сияет в полумгле.
             Художник на Земле, —
             Так повелось от века, —
              Прообраз человека
              И Мастера-творца,
Достоин лишь тернового венца.
        В чем смысл такой напасти
        Едва ль рассудим, кстати.
Что роль на сцене? Все-таки игра.
Нам жизнь свою прожить пришла пора,
         Как на вселенской сцене.
               Отверзлись стены,
               И мы, друзья,
               В просвете бытия.

1

Абрамцево. На опушке леса перед широкой панорамой долины речки Воря группа молодых художников весьма разного вида и возраста; обращаются между собою, очевидно, по произвищам: Бова, Леший, Феб, Сирин, Бычок, играя вместе с тем роль Хора учеников.


               Л е ш и й
Послушайте! Мы обошли именье;
Мы заглянули в мастерские, в церковь
И в школу, но не ясно, где же нам
Остановиться на ночлег?
                 Б о в а
                                              Милейший!
Ну, разве обиталище твое
Не лес?
                Л е ш и й
             Да,  в том лесу, где  королевство
Продолжить чтение
Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.

Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)

Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.

Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киноновеллы – это сценарии, которые уже при чтении воспринимаются как фильмы, какие сняты или будут сняты, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. «Огни Москвы» - это мюзикл из современной жизни. «Дом в стиле модерн» - современная история, смыкающаяся с веком модерна. В «Кабаре «Бродячая собака» мы вовсе переносимся в началло XX века. В «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира.

Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.

Опыты по эстетике классических эпох

«ОПЫТЫ по эстетике классических эпох» - это эссеистика поэта и философа, основанная не столько на штудиях известных источников, а прежде всего на живом восприятии произведений искусства античности и эпохи Возрождения в странах Европы и Востока, словно автор провел в странствиях тысячелетия, наблюдая воочию величайшие эпохи в истории человечества, что можем проделать и мы, последовав за ним.