Телестерион [Сборник сюит] - [60]

И подождать, пожалуй, но кручина

Безмерная ведь пагубна для жизни.

2-й денщик открывает дверь и останавливается в удивленьи.

               1-й  д е н щ и к

Проделав черную работу сам,

Наследника он ищет и не видит:

Сын старший предал; младший взял и умер.

                 П е т р

         (носится по комнате)

То горе пережил, печаль во гневе

Мешая; точно зуб больной сам вырвал

Да у себя же самого, поди;

Хоть горе, а все легче, худших бедствий

России, может, минуть удалось.

Но младший сын — безвинный, нежный ангел —

С чем он явился в мир сей? Что унес?

      (У двери, но словно никого не видя.)

О, тайны гроба, что храните вы?

Истлевшие останки, кости, череп —

И больше ничего? А что душа —

Всего лишь тень останков сих при свете?

Ребенок, муж иль старец — все едино,

Когда нет жизни, пусть душа бессмертна,

Всего, как тень сей жизни, что была?

И Бог — всего лишь темный облик мира?

Иль светлый, исчезающий при свете?

                  Б р ю с

О, государь! Какие мысли! Жаль,

Нет времени мне вдуматься и вставить

Мои раздумья на сей счет. Я прибыл

С конгресса в Аландах. Переговоры

Со смертью Карла и его министра…

                  П е т р

Дела потом. Дай мне придти в себя.

Здоров я, видишь, но состав души,

Прозрачный, чистый, помутнев, распался,

Как в зеркале разбитом, — как собрать?

            1-й  д е н щ и к

              (шепотом)

Василий! Позови скорей царицу.

Тот уходит.

                 П е т р

Не склеить зеркала. А душу можно?

Но должно душу живу сохранить,

Иначе станешь злобствовать, как Кикин

Или Мазепа, — в злобе правды нет,

Как в зеркале кривом или разбитом.

А я бываю гневен — не со зла,

Душой взыскуя правды и добра.

Входит царица.

             Е к а т е р и н а

Послушай, государь! Я больше слез

Не лью, смотри же, их ты заморозил

Своей кручиной, как мороз крещенский.

От слез в беспамятстве мне легче было;

Теперь же смерзлись у виска, как иней,

И стынет кровь от страха, уж не сына,

Тебя теряю, значит, все в сей жизни.

                 П е т р

Во гневе неугоден и в печали?

И горевать мне, сына потеряв,

Нельзя? Мороз крещенский по весне.

Входят князь Меншиков и Савва Лукич Рагузинский.

             М е н ш и к о в

Затворник вышел; грозно хмурит брови,

А весел и здоров. Да здесь царица.

            Е к а т е р и н а

         (смахивая слезы)

Я ухожу; мне слезы — в утешенье,

А царь найдет в делах отдохновенье.

                    (Уходит.)

                  П е т р

А, Савва Лукич! Где пропал ты с Венус?

Все лето прошлое прождал я встречи

С богиней, а зима уж минула.

          Р а г у з и н с к и й

Пресветлый государь! Да ящик с Венус

Давно уж прибыл на брега Невы.

Рекой и морем плыть, как вы велели,

Мы не решились, опасаясь бури,

Иль бедствий, мало ли каких, опасных

Для статуи, какой и в мире нет.

А сушей через Вену не пустили —

На нашу просьбу без досмотра ящик

С бесценным грузом, названным, как есть,

Ответили отказом с подозреньем…

             М е н ш и к о в

Из-за царевича, конечно, это.

           Р а г у з и н с к и й

Пришлось нам ехать долгими путями,

Да и зимой, когда дороги лучше.

                 П е т р

Ну, где же ящик с Венус? Здесь? Сюда

Несите-ка! Трезини позовите.

Все с оживлением выходят, кроме Брюса.

                 Б р ю с

Да, государь, смерть Карла, с кем войну

Мы долгую вели, лишь осложнила

Переговоры трудные о мире

На Аландском конгрессе…

                 П е т р

                                                 Бедный Карл!

Осколком неприятельским убит?

                 Б р ю с

Что с ним могло и при Полтаве статься.

И чести больше. Как в плену, у турков

Без армии сидел, все тщась их бросить

На нас, и так все девять долгих лет

Без славы воевал он, истощив

Сильнейшую державу; заговор

Против него уж зрел, пожалуй, коли

Сестра его казнила тотчас Герца,

Министра короля, что тот стремился

Мир заключить.

                 П е т р

                              То Англии в угоду.

В Европе не хотят, чтоб воцарился

Меж нами мир; придется образумить

И Ульрику, как Карла, что бесславно

Наследство лишь свое и обескровил,

Сестра иначе продолжает то же.

Входят князь Меншиков и другие сановники, архитектор Доменико Трезини и Рагузинский. Денщики вносят большой длинный ящик. Царь берет в руки топор.

Р а г у з и н с к и й. Сейчас увидите! Вещь предивная! Подобной нет на свете. Даром что пролежала в земле 2000 лет, богиня есть богиня, пускай и рук у нее нет.

1-й д е н щ и к. Богиня, а сломала себе руки?

Т р е з и н и. Не она себе сломала, а те, кто статую сбросил наземь.

Р а г у з и н с к и й. Столь славная статуя, что римские власти как прознали о продаже ее, о нашей покупке, тотчас взяли под арест продавца, а с ним и статую. Мы уж не знали, как ее выручить. Пришлось мне поехать в Рим, обратиться к кардиналу Оттобони, моему хорошему знакомому, попросить его у святейшества папы исходатайствовать позволения Венеру освободить и вывезти в Россию. Взамен папа потребовал передать Ватикану мощей святой Бригитты. Без царского указа и надзора мы бы не преуспели.

П е т р (вскрыв ящик). Трудами вашими, что вы старались о освобождении из-за ареста статуи Венус, мы довольны, о чем паки же и к кардиналу Оттобони писано от министерств наших с благодарением.