Телестерион [Сборник сюит] - [58]

Шрифт
Интервал

Или увидеть град сей россиян
С мастеровыми отовсюду, взросший
В условьях тягот многих лет войны?
От неудач поднялись до побед,
И в мире почитают нас за это.
А в чем причина, думали ли вы?
     (Обводит всех глазами.)
Ведь древним обиталищем наук
Была когда-то Греция, но кои,
Судьбиною времен из оной бывши
Как изгнаны, в Италии сокрылись;
Потом рассеялись по всей Европе,
Но нераденьем наших предков к нам
Проникнуть воспрепятствованы, — мы
Так и остались в прежней тьме, в какой
И пребывали многие народы,
Пока их очи не отверзлись светом
Художеств и наук, чем в древности
Хвалилась только Греция одна.
Теперь пришла и наша череда,
Лишь только захотите искренне
Вы вспомоществовать намереньям
Моим, соединя труд с послушаньем!
               1-й  п о с о л
Послушайте! Его величество
Толкует об эпохе Возрожденья
В России, запоздавшей только.
               2-й  п о с о л
Вот что он начал здесь. Но лучше поздно,
Чем никогда.
               1-й  п о с о л
                         Царь явно совмещает
Правителей Италии в себе
И мастеров ее, неукротимых,
Могучих, всеобъемлющих умов,
Предерзких перед таинством природы,
Как Леонардо, резающих трупы,
В стремлении великом к совершенству.
                3-й  п о с о л
Но тот, кто позже начинает, может
Пойти скорей, как дети за отцами,
Когда они последуют за ними.

Реплики послов отчасти доходят до слуха царя, он невольно ищет глазами сына и не находит.


                П е т р
              (в досаде)
Прошу к столу в каютах. Где ж мой сын?
            Е к а т е р и н а
Царевич за границей на леченье.
Забыл? Как хорошо ты говорил.
                П е т р
Сегодня мне впервые ясно стало,
Что я затеял. Бороды ли брить?
В немецкие одежды ли рядиться?
Или к истокам общим обратиться —
Художеств и наук, как вся Европа
Училась радостно у Греции,
Что нам отнюдь не грех же с нашей верой
Из тех же мест, благословенных свыше.
Идем, идем. Ведь гости уж заждались.

Уходят в разные каюты, и тотчас — с провозглашением первого тоста — раздается пушечный выстрел с фрегата. Между тем наступает вечер, и на фрегате зажигаются фонарики, коими он обвешан искусно, и чудная иллюминация возгорается над Невой.


3

Париж. Июнь 1717 года. Прием у герцога д`Антена. В застекленной галерее герцог, царь Петр, князь Куракин, российский посланник во Франции, маршал де Тессе и другие. В парке в отдалении знатные дамы и их кавалеры в роли простых зрителей.

Входит герцог Сен-Симон. К нему подходит маршал де Тессе.


                 Т е с с е
Идемте, герцог. Я представлю вас
Его величеству, с которого
Вы глаз не сводите, едва вступили
В сей чудный сад; и, в самом деле, диво.
             С е н — С и м о н
Благодарю! Но лучше б позже. Я
Хочу инкогнито понаблюдать.
Наслышан столько, видел дважды мельком,
А лицезреть мне, что живописать
Художнику, но мыслью и словами, —
Здесь впечатления первые важны.
                 Т е с с е
Да, глаз остер у вас, я знаю, герцог,
Как и язык; ну-с, рассмотрите
Феномен сей.
              С е н — С и м о н
                         Но лучше вас никто
Мне не поможет в этом. Вас регент
Призвал сопровождать царя повсюду.
                  Т е с с е
Мне оказали честь король и царь.
Король наш юн, но скован этикетом,
Когда не у себя в забавах детских;
Но царь московский, ростом великан,
Подвижен, скор в решеньях, словно дети,
И любознателен, как муж ученый;
Он в небо устремляет взор с восторгом, —
В обсерваторьи дважды побывал;
В анатомическом театре тоже,
И сам брал в руки скальпель резать трупы
Со знаньем дела, будто он хирург;
Царь и садовник, и строитель истый
Мостов ли, зданий иль мануфактур, —
С рабочими свой брат, в солдатах тоже,
Израненных в войне, он видит братьев, —
Со всеми царь накоротке, как равный.
               С е н — С и м о н
Как, впрочем, с королями он таков.
Со Швецией воюя много лет,
Он Карла величает не иначе,
Как брат мой, слышал я о том.
                   Т е с с е
                                                       Да, правда.
Свободен, словно бог; бывает гневен.
               С е н — С и м о н
Он быстр. В глазах сверкают ум и воля.
Вы правы, это несомненно диво,
Как и для дам знатнейших, что собрались
Всего лишь в роли зрительниц простых.

В парке дамы прогуливаются, делая вид, что они сами по себе, при этом внимательно наблюдая за гостем. Несколько дам совсем близко стоят у застекленной галереи.


                 1-я  д а м а
А выйдет в сад он, нет? Высокий ростом,
Он строен и подвижен, словно молод.
                 2-я  д а м а
А сколько лет ему?
                 3-я  д а м а
                                   Еще не стар,
Чтоб женщин избегать.
                  1-я  д а м а
                                           Ему лет сорок.
Иль сорок пять.
                  2-я  д а м а
                              Предельный для мужчины.
                  1-я  д а м а
У венценосцев в возрасте любом
Проблемы с женщинами нет.
                  2-я  д а м а
                                                      Конечно,
Когда он в силе.
                  4-я  д а м а
                              Будет вам!
                  1-я  д а м а
                                                   А что?

Все весело переглядываются и смеются. Князь Куракин подходит к царю, и они словно забывают, что у всех на виду.


Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.


Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)


Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.


Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киноновеллы – это сценарии, которые уже при чтении воспринимаются как фильмы, какие сняты или будут сняты, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. «Огни Москвы» - это мюзикл из современной жизни. «Дом в стиле модерн» - современная история, смыкающаяся с веком модерна. В «Кабаре «Бродячая собака» мы вовсе переносимся в началло XX века. В «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира.


Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.


Опыты по эстетике классических эпох

«ОПЫТЫ по эстетике классических эпох» - это эссеистика поэта и философа, основанная не столько на штудиях известных источников, а прежде всего на живом восприятии произведений искусства античности и эпохи Возрождения в странах Европы и Востока, словно автор провел в странствиях тысячелетия, наблюдая воочию величайшие эпохи в истории человечества, что можем проделать и мы, последовав за ним.