Телемитские тексты (Liber CCXXVIII - MCLI) - [7]

Ни ты, ни я не выбрались из рабства.

И все, когда я, скептик, половину

Шутя, пообещал, отняли у меня.

И не без боли! ОНИ убили моего ребенка,

Мою жену в бесчестье увлекли

Страшнее смерти, довели до исступленья

Мое измученное тело и лишили

Меня здоровья, красоты, богатства, силы,

Любви и пыла.

Ты отказался от всего? Так откажись

И от соринки в оке!

ОЛИМП:

Но то другое!

МАРСИЙ:

Жизнь едина.

Магия есть жизнь. И дом земной,

(как его люди называют)

Необходим наследнику светила!

Громи его! Он дырами зияет.

Адепт уходит прочь и за спиною

Руины оставляет!

ОЛИМП:

Что соответствует

Руинам разума?

МАРСИЙ:

Да!

Услышь же Испытание Завесы,

Второй Завесы!..

Но избавьте

Меня от этой памяти!

Я в ужасе

Бледнею, раскрывая

Завесу Бездны!..

Но да будет полной исповедь.

ОЛИМП:

Учитель, припадаю к твоим стопам! Отчего

Они покрыты потом с кровью?

МАРСИЙ:

От ужаса слепого у меня

Дыхание перехватило. Бездны путь

Идет сквозь ужасы темней и жутче смерти.

Что их поддерживает, мужество и волю?

Встает рассудок на дыбы,

Подобно лошади испуганной!.. На ад

Бездонный этот никакой

Не хватит памяти!

Где даже возникающие тени

Кошмарны слишком, чтобы описать!

И в урожае ужаса Судьбы

Нет гибели подобной. Речи ключ

Подавлен у истока. Знай,

Что мудрый духом держит курс туда,

По мыслей связям следственным. АГА!

Их уничтожь, и разум уничтожь!

О жуткая, бездонная, слепая

Безумья пропасть! Должен проложить

К тебе адепт свой путь. Где наша боль находит

Свой конец, где умирает разум!

Смотри — поскольку не добьют сюда мортиры;

Стал дом крошиться градом кирпичей!

Заглушен смысл всего, что слышу я.

Отдельный звук — тук, тук,

Стучит, колотится, трещит, но не имеет

Значенья боле ничего.

Сквозь занавес души несутся

Видения бессмысленные.

Любая рябь воды — безумье грез Помешанного! Пусть

В тебе крошатся цепи памяти, и рвутся

Причинности жгуты!

«Я» уничтожено! Безумные, свободные

От бытия и от законов, Эго со Вселенной

Несутся в черное проклятье хаоса!

ОЛИМП:

Здесь завершаются исканья философские.

Нет выше знания, чем ничего не знать.

МАРСИЙ:

Да, но не достает

Воздействия реальной жизни тезису.

Это виденье — боевой топор,

Раскалывающий череп.

О, я прошу прощения!

Мое слабеет мужество,

Мой увядает дух!

О. пропусти!

ОЛИМП:

Я пью

Отравленный напиток Сфинкса.

О, горькое лекарство!

МАРСИЙ:

Ловушка мрачная, в которую я пойман.

Как выбраться — не знаю. Никогда,

Возможно, время не разрушит этот путь,

Невыносимо, нестерпимо мрачный!

О, проходи, столетий призрак, проходи!

Бери, что за спиною я оставил.

Меж мыслию и мыслью сквозь столетья

Постиг я тайну связи. Через жизни,

Во многих формах, наконец сведен

Я в эту точку, мрачный план созданья.

Я знал секрет свой. Из всего, чем был,

Я зажигательное смастерил стекло

Испепелив им все, чем я являюсь.

И руны станут полны, в миг, когда

Все, чем я буду,

Мелькнет как тень на небе.

Потом я рассуждения оставил. Пустая, проклятая вещь!

И, волею свой отбросив прочь,

Оковы метафизики, я смело

Шагнул в тот лабиринт, где старый змей

Безумия проклятие плетет!

И встав на путь непроторенный,

Сквозь ущелья

Ведущий дикие, я сделался ребенком.

Плывущего по безымянным рекам,

В ущельях вьющихся, небесно-голубым,

Месяц за месяцем, на пустошах бесплодных,

В тропическом лесу, в жару и в холод,

На Тартара снегах и щедрых землях

Найдешь меня —

Ведомого рукою

Кого-то мудрого, кого не понял я.

И днем и ночью, вечером и утром,

Отшельник одинокий, я взывал

К Нему в смиренной преданности,

Как слеза росы

Взывает к океану.

В скитаниях своих добрался я

До сада древнего, что был воспламенен

Волшебницы стопами.

Я подхвачен был

Потоком бытия. Открылся мне

Величественный вид,

Неописуемое зарево Вселенной,

Плетущей тайну света и любви.

В меня он снизошел. Могущественная воля —

Моя или чужая — сквозь виденье

Послала дрожь, весь свет в ночи погас,

И мир был уничтожен

Открытьем Ока.

Как о том поведать?…

ОЛИМП:

Учитель, меня гложет

Предчувствие несчастья высшего!

МАРСИЙ:

Воистину, божественность покинула святыню!

Но все иллюзии ушли, узри того, кто есть!

ОЛИМП:

Я слышу в воздухе текущую неспешно

Мелодию божественную!

МАРСИЙ:

Хор ангелов, которым ведомо

Об Испытании великом: на него

Решился и прошел его

Еще один Брат Солнца!

ОЛИМП:

Учитель, крик великой птицы

Сливается с раскатом грома.

МАРСИЙ:

Это эхо слова,

Что разорвало мир на части.

ОЛИМП:

Учитель, там твоя фигура

Простерлась в небе.

МАРСИЙ:

Но то не я.

Адепт рассеян. Это бледный призрак,

Извергнутый из пасти бури.

Восстает другой!

ОЛИМП:

И все ж в тебе, через тебя!

МАРСИЙ:

Не я.

ОЛИМП:

Но для меня — ты.

МАРСИЙ:

Так этого довольно, чтобы волю

Твою сковать, чтоб жребий твой низвергнуть

Неведомо куда?

Что ж, хорошо!

ОЛИМП:

И право, нет сильнее заклинанья!

Сквозь жизнь, сквозь смерть, по морю и по суше

Я за тобой последую.

МАРСИЙ:

Нет. Следуй за собою,

Не за мной.

За Ангелом Хранителем твоим,

Что выведет тебя из горечи пустыни — АГА!

К непостижимой бездне.

Это есть

Земля обетованная Его.

ОЛИМП:

О ты, владеющий ключами ото всех

Творенья тайн, поведай мне,

Что было

После того, как мир свой Бог разрушил?

МАРСИЙ:

Тогда я стал, ничтожный человек,

Мечу горящему подобен. Жизнь моя,

Наполненная святостью, познавшая

Свою же красоту, подобно роднику,

Разлившемуся с таяньем снегов,

Свое течение устремила, чтобы счастье

Вселить в сердца людей.