Телеграмма Берия - [87]

— Понимаешь, дорогая, там готовится постановление об оплате «валютных плеч» только за валюту, — он тяжело вздохнул и добавил, — наши рубли уже никому не нужны. Так что нужно специальное распоряжение Президиума — или пусть австралийцы оплачивают.

Оба варианта меня не вдохновляли, и я пригорюнилась. Посмотрев на моё расстроенное лицо, Ф.Б. всё-таки счёл нужным меня обнадёжить:

— Не расстраивайся, билет забронируем, приходи в конце апреля, будем работать.

Когда в конце апреля я снова появилась в кабинете Ф.Б., его помощник после многократных попыток всё же сумел дозвониться в кассы Аэрофлота, и выяснилось, что мамин билет на листе ожидания, попросту говоря, это означало, что билета нет. Расстроенная, я выскочила на улицу и решила действовать самостоятельно. Каким-то внутренним чутьём я понимала, что для мамы эта поездка очень важна и что, кроме меня, ей никто помочь не может.

Кассы Аэрофлота, обслуживающие поездки советских учёных за границу, находились на третьем этаже гостиницы «Академическая» на Октябрьской площади. Стремительно пробираясь сквозь толпу страждущих получить билеты учёных и небрежно роняя на ходу: «Я из Президиума», — я в буквальном смысле ногой открыла дверь, за которой размещались сотрудники Аэрофлота.

С удивлением я заметила, что за одним из столов по-хозяйски расположился Ф.Б., он непрерывно накручивал телефонный диск, как выяснилось позже, пытаясь достать билет в Прагу Президенту Академии Наук.

Как только я произнесла слово Австралия, миловидная женщина, сидящая у экрана нового, подмигивающего ей зелёными огоньками японского компьютера, удивлённо посмотрела на меня и сказала:

— Вы же только что звонили из Президиума, я проверяла, билетов нет.

Не успела я открыть рот, как Ф.Б., оторвавшись от телефона, видимо, вспомнив про конфеты, сказал:

— Проверь ещё раз, ей очень нужно.

После этого в комнате воцарилась тишина, и только на экране японского компьютера замелькали загадочные зелёные строчки. Вдруг зелёные строчки замерли, выражение лица миловидной женщины изменилось, и она сказала:

— Вам везёт, появился билет на седьмое мая в бизнес-классе, будете брать?

Это было чудо, в руках моих была чековая книжка Института физики земли, переданная мне бывшим маминым секретарём, которой я смогла расплатиться за билет. Буквально через двадцать минут билет по маршруту Москва-Сингапур-Мельбурн с оплаченным рублями «валютным плечом» лежал в моей сумочке.

Ф.Б., оторвавшись от телефона, подмигнул мне и сказал:

— Ну вот я же говорил, что всё будет в порядке, а ты волновалась! — И добавил: — Обращайся.

Мама улетала в Австралию седьмого мая, и я поехала её провожать в аэропорт Шереметьево вместе с моим сыном и хорошим другом. На прощанье, обняв моего друга, она успела ему шепнуть: «Берегите Катю». Меня же она поцеловала и просто сказала: «До скорой встречи».

Спустя месяц у меня дома раздался телефонный звонок, и я услышала взволнованный голос Кифа:

— Катя, ты говоришь с самым счастливым мужчиной на свете, мы с твоей мамой поженились. — И он заплакал. Это произошло 8 июня 1989 года.

Несмотря на то, что, по выражению Анны Ахматовой, времена уже были «вполне вегетарианские», мама совершила очень смелый поступок, оставшись в Австралии, находясь в служебной командировке. Дело в том, что, согласно советскому закону, принятому в 1929 году, «лицо, находящееся в служебной командировке и отказавшееся вернуться на Родину, объявлялось вне закона». Признание лица вне закона производилось Верховным Судом СССР и влекло за собой конфискацию всего имущества осуждённого и расстрел через 24 часа после удостоверения его личности.

Закон этот никто не отменял, и генерал КГБ, начальник первого отдела Института физики земли, пославшего её в эту командировку, «за недогляд» был уволен с работы и сетовал:

— Эх, Валерия, Валерия, почему же она не посоветовалась со мной, я бы научил её, как это нужно было сделать.

Конечно, моей матери и в голову не приходило советоваться с генералом КГБ, она вообще ни с кем не советовалась и приняла это решение, уже находясь в Австралии совместно со своим будущим мужем Кифом Коулом, вполне отдавая себе отчёт в возможных последствиях. Всё ещё помня о людоедских сталинских временах, она очень опасалась за судьбу детей и внуков, оставшихся в Советском Союзе. Но страна стремительно менялась и, несмотря на все опасения и трудности, моя встреча с мамой состоялась спустя год в предместье Вашингтона в Америке, где я и живу по сей день.

Питер Дайсон Peter Dyson Валерия Троицкая в Австралии Valery Troitskaya in Australia

Валерия была избрана почётным профессором Университета Ла Троба (LTP) в 1990 году, вскоре после того как она вышла замуж за Кифа Коула и приняла австралийское гражданство. Однако её сотрудничество с группой космической физики в LTP началось намного раньше. В ноябре 1979 года она приняла участие в международной конференции по исследованию магнитосферы SCOSTEP/IAGA, которая проходила в LTP и была организована группой космической физики. Как и ожидалось, Валерия, которая была экспертом в изучении геомагнитных пульсаций, внесла очень существенный вклад, особенно в дискуссии. Несколько молодых учёных, которые участвовали в работе этой конференции, впоследствии стали международными лидерами в этой области. Когда я попросил их поделиться своими воспоминаниями о Валерии, они были едины во мнении, что наиболее важным событием, повлиявшим на их карьеру, было то, что во время конференции в LTP Валерия сумела убедить их применить теоретические и экспериментальные знания для работы над всё ещё не решёнными, сформулированными ею проблемами.