Телефон - [3]

Заранее признательный за благосклонное внимание, с коим Ваше Превосходительство изволит отнестись к его просьбе, уверяет в преданности покорнейшего слуги

Дженуарди Филиппо.

* * *

Его Превосходительству

Милостивому государю

Витторио Парашанно,

Префекту Монтелузы.

Вигата, 12 июля 1891 г.

Ваше Превосходительство,

нижеподписавшийся ДЖЕНУАРДИ Филиппо, сын Дженуарди Джакомо Паоло и Позакане Эдельмиры, родившийся 1860 года сентября месяца 3 дня в Вигате (провинция Монтелуза) и проживающий там же, в № 75 по улице Единства Италии, лесоторговец, осмелился 12 июня сего года, то есть ровно месяц тому, полагаясь на великодушие и благосклонность Вашего Превосходительства, поинтересоваться, каким образом возможно получить официальное разрешение на проводку телефонной линии для личного пользования.

Не дождавшись, безусловно по причине обычной ошибки в доставке, ответа из Ведомства, столь достойно возглавляемого Вами, нижеподписавшийся вынужден повторно обеспокоить Вас тем же вопросом.

Заранее признательный за благосклонное внимание, с коим Ваше Превосходительство сумеет отнестись к моей просьбе, глубоко извиняюсь в том, что отвлекаю от исполнения Ваших Высоких Обязанностей, и пользуюсь случаем уверить в преданности покорнейшего Вашего слуги.

Дженуарди Филиппо.

* * *

Его Превосходительству

Милостивому государю

Витторио Парашанно,

Префекту Монтелузы.

Вигата, 12 августа 1891 г.

Ваше Превосходительство Милостивый государь!

Нижеподписавшийся ДЖЕНУАРДИ Филиппо, сын Дженуарди Джакомо Паоло и Позакане Эдельмиры, родившийся 1860 года сентября месяца 3 дня в Вигате (провинция Монтелуза) и проживающий там же, в № 20 по улице Кавура, лесоторговец, взял на себя смелость 12 июня сего года, то есть ровно два месяца тому, полагаясь на исключительное великодушие, глубокое понимание и отеческую благосклонность Вашего Превосходительства, обратиться к Вам с нижайшей просьбой сообщить, что требуется (документы, справки, свидетельства и проч.) при подаче прошения об официальном дозволении на проводку телефонной линии для личного пользования.

Не получив ответа, безусловно по причине обычной ошибки в доставке, в чем нижеподписавшийся далек от мысли винить руководство Королевских Почт и Телеграфов, он был вынужден, к величайшему сожалению, вновь обеспокоить Вас 12 июля сего года. Однако и во второй раз желанный ответ не пришел.

Уверенный, что не заслуживает гневного молчания Вашего Превосходительства, нижеподписавшийся в третий раз припадает к Вашим стопам, испрашивая Вашего Великодушного Слова.

Заранее признательный за благосклонное внимание, покорнейше прошу извинить, что отвлекаю Вас от исполнения Ваших Высоких Обязанностей, и пользуюсь случаем уверить в преданности Вашего Превосходительства покорнейшего слуги.

Дженуарди Филиппо.

P.S. За время, прошедшее между двумя первыми и этим моим письмом, бедную мою матушку призвал к себе Господь, и нижеподписавшийся перебрался в ее освободившуюся квартиру в № 20 по улице Кавура, как Ваше Превосходительство могли заметить, сравнив нынешний мой адрес с предыдущим.

* * *

Милостивому государю

Господину Розарио Ла Ферлите.

Площадь Данте, 42.

Палермо.

Вигата, 30 августа 1891 г.

Дорогой Саса,

не дальше как вчера вечером, когда мы были в собрании, дон Калоджеро Лонгитано поминал тебя (заметь, недобрым словом). Он говорил при всех, будто ты, проиграв его брату Нино ни много ни мало две тысячи лир, скрылся неведомо куда. Дон Лолло упирал на якобы известное любому правило, по которому карточные долги положено платить в течение суток, тогда как на восемь часов вечера минувшего дня прошло уже не двадцать четыре, а две тысячи пятьсот семьдесят два часа. Хорошо зная командора Калоджеро Лонгитано, с которым лучше не иметь дела, когда ему моча в голову ударит (вчера вечером как раз был такой случай), я тем не менее, за тебя заступился как за старого друга. Я понимал, что поступаю рискованно: у дона Лолло такой характер, что шутки с ним плохи. Но дружба есть дружба. Вежливо и в то же время весьма решительно я напомнил ему, что люди знают тебя как человека обязательного, и они не ошибаются. Щадя твое самолюбие, я опускаю его ответ, на который я сказал, что ты вот уже два месяца лежишь с тяжелым воспалением легких в больнице в Неаполе. Дон Лолло тут же потребовал адрес больницы, но мне удалось как-то замять разговор. Дома я первым делом выпил три рюмки французского коньяку и поменял рубаху: с меня семь потов сошло, пока я стоял перед доном Лолло. Спорить с ним лишний раз равносильно самоубийству. Уверен, что если уж он задумал вытрясти из тебя две тысячи лир, зажиленные у его брата, то с адресом он от меня не отстанет. Впрочем, я надеюсь, мне и дальше удастся водить его за нос и скрывать твой настоящий адрес, который ты доверил мне как закадычному другу.

Пользуясь случаем, решаюсь просить тебя о пустяковой услуге в обмен на то, что я для тебя сделал и намереваюсь делать в будущем. Ты ведь мне не откажешь? Постарайся через своего брата Джакомино или через знакомого из монтелузской префектуры — забыл его имя — ускорить ответ на три мои письма префекту Парашанно. В последнем письме я чуть ли не лизал задницу этому рогоносцу, этому выскочке из Неаполя. Можно подумать, будто я испрашиваю у него дозволения поставить раком его сестру! А мне нужно всего-навсего узнать, что требуется, чтобы получить разрешение на проводку телефонной линии.