Текила для девственницы - [26]

Папа всё взял на себя. Сначала мы повезли маму в Москву, потом в Израиль, затем в Швейцарию — туда, где нас согласились принять и пообещали дать шанс. Материальная помощь, выделенная губернатором, закончилась очень быстро, расходы были чудовищными. Пришлось продать мою любимую игрушку — ярко-жёлтую «БМВ», подаренную мамой на восемнадцатилетие, и квартиру, купленную, когда мне исполнилось девятнадцать. Это была вся моя собственность.

Но деньги таяли. Тогда папа, у которого в тот момент обвалился бизнес и свободных средств не было, взял кредит, чтобы оплатить пребывание и операции в зарубежных клиниках. Швейцарские врачи сотворили чудо, мы увидели свет в конце туннеля. Маме стало лучше. Наконец-то очнувшись от медикаментозной комы, она смогла оформить на меня доверенность, и это стало спасением, так как оплачивать бесконечные медицинские расходы уже было практически нечем. Придя в сознание и узнав расстановку сил, мама первым делом потребовала вернуть папе всё до копейки. Она не желала иметь с ним дела…

Но радостное волнение по поводу улучшения маминого самочувствия вскоре сменилось чёрной депрессией, солнце зашло за тучи. Борьба длиною в год закончилась полным поражением. Мы проиграли. Спустя три месяца после того, как мне исполнилось двадцать лет, мамы не стало…

Теперь у меня не было ни жилья, ни средств к существованию. Мы продали не только мою новенькую однокомнатную, но и три квартиры, которые были в собственности у мамы. А все мамины счета были выпотрошены подчистую.



Первое время я жила у папы, однако очень быстро сбежала на съёмную квартиру. Мачеха постаралась придать мне ускорения, хотя я очень старалась помогать ей с маленьким Мишуткой, не закатывала истерик, не требовала к себе повышенного внимания из-за того, что у меня случилось горе. Но я не злилась на Леру, понимала, что жить вчетвером в небольшой двухкомнатной квартире не очень-то комфортно. Кроме того, ей наверняка было обидно, что её муж взял огромный кредит, чтобы помочь первой жене. Папа очень рисковал, он мог бы до сих пор расплачиваться с банком.

Началась самостоятельная жизнь. Сначала это был полный кошмар. Накрывало чёрной депрессией, хотелось выть от тоски. Мне ужасно не хватало мамы. К тому же денежные проблемы множились день ото дня.

Я восстановилась на втором курсе университета. Нужно было как-то оплачивать учёбу, съёмное жилье, поэтому нашла первую в своей жизни работу. Но, так как до этого умела только тратить, то не понимала, как жить на эти деньги и искренне верила, что заказывая на ужин роллы, я очень экономлю. Но постепенно втянулась, стала лучше разбираться в жизни. Сменила несколько работ, перешла на третий курс…

* * *

Мне вдруг становится неловко — ну, ничего себе, я болтушка! Столько всего вывалила на Андрея. Он, наверное, уже и не рад, что остался. Пришлось парню слушать моё нытьё… Но он не перебивал и так сочувственно на меня смотрел, что я никак не могла остановиться. Говорила и говорила. И словно избавлялась от тяжёлой ноши.

Но ведь надо подумать и о собеседнике! Ему-то каково!

— Вероника, ты можешь собой гордиться, — говорит Андрей и снова дотрагивается до моей руки. — У тебя был очень тяжёлый период в жизни, но ты справилась. Не сломалась.

— Спасибо, — почти одними губами шепчу я.

— Послушай… Ты уже на третьем курсе, у тебя достаточно знаний, чтобы работать по специальности. Я поговорил с начальником нашего проектного отдела. Тебя могут взять стажёром на полный день, с восьми до пяти, зарплата двадцать тысяч в месяц. Сходишь на собеседование?

— Андрей… — Я снова потрясена до глубины души. Он позаботился обо мне! — Спасибо тебе огромное… Но ничего не получится. Увы! С утра я полдня на лекциях. А потом езжу по домам и организациям, убираю. Я не смогу работать ежедневно с восьми до пяти. Никак!

Андрей явно недоволен моим отказом. Он отодвигает от себя пустую чашку.

— И двадцати тысяч мне не хватит! — с отчаяньем сообщаю я. — Сейчас получается гораздо больше. Я ведь должна откладывать на новый учебный год. На бюджет перевестись нереально, хоть я хорошо учусь. Приходится платить за коммерческое отделение, а там очень дорого.

— Понятно. Жаль, конечно, Вероника.

— Но я очень тебе благодарна за это предложение!

Пару минут Андрей смотрит на меня как-то странно, словно хочет предложить что-то ещё… Что же? Не понимаю. Вдруг позовёт обратно — аннулирует мою отставку, вновь возведёт в ранг преданной домработницы?

Что и говорить, мне нравилось у него работать. Он прекрасный клиент: не делает замечаний и не устраивает бардак.

— Спасибо за кофе, Вероника.

Похоже, наш романтический ужин подошёл к концу. Сейчас Андрей уйдёт, а я страшно не хочу с ним расставаться. Непонятно, когда увидимся снова. Да и увидимся ли? К себе обратно он меня не позвал…

У двери прощаемся, и Андрей целует меня в щёку. У него это получается совершенно естественно и непринуждённо, словно мы старые друзья. А меня от мимолётного прикосновения его губ перетряхивает всю с головы до ног.

— Пока, Вероника!

— Андрей… Спасибо тебе за всё.

— Надеюсь, не испортил вечер своим внезапным вторжением? Может, ты хотела посидеть в тишине, обдумать планы на новый год жизни. И тут я.