Техподдержка - [49]

– Слу-ушай, красавец, – протянул Тёмкин вкрадчиво. – Я правильно сейчас услышал, что если тебя попросят оставить имущество, ты можешь не согласиться?.. А если это прикажет твое начальство?

– Мне отсюда виднее, – предельно сухо ответил Леха, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Это было нелегко. Тёмкин вдруг заговорил до того приторно-ласково, что впору сразу повеситься. Наверное, таким тоном в Древнем Риме советовали выпить яду.

Интересно, он нарочно так давит или у него это мимоходом получается?

– Понял, – сказал Тёмкин. – Ладно, до связи, береги себя.

Леха откинулся на стену, закрыл глаза и прикусил губу.

Судя по всему, наши сейчас обсуждают вопрос, стоит ли бросать «Избушку» на произвол судьбы, и прикидывают, кто из африканцев первым до нее доберется. Или уговаривают «стратегических партнеров», чтобы те прихлопнули-таки машину ракетой – типа, не доставайся же ты никому. Во все эти расклады никак не вписывается некто Филимонов, засевший в «Избушке», будто она и вправду домик. Зачем нам маркетолог? Нам маркетолог не нужен… Пусть бежит от машины как можно дальше и выбирается из буша своим ходом. Заехал черт знает куда? Сам виноват. Меньше надо выпендриваться.

Намек был яснее ясного: Леха – проблема.

А то, что его слопает первая же стая гиен, как раз не проблема вовсе. Строго говоря, это будет грандиозное облегчение для всех. Несчастный случай в Африке, нормальное дело. Ладно, от гиен Рамона отстреляется, но есть еще львы, носороги, слоны, да тут каждой твари по паре… И вдобавок люди, которым нельзя доверять. «Избушка» – единственный шанс не подпустить всю эту братию, звериную и человечью, слишком близко.

Леха открыл глаза и огляделся. Как уютно в башне. Полумрак, гул двигателя, разноцветные отсветы мониторов… Нет уж, дорогие мои, пока нет связи с Негром Васей, я лучше снова пойду в лобовую атаку на танки, чем оставлю машину.

Даже не просите.

«Я совсем не герой, просто очень хочу спастись. То, что я попутно спасу машину, – побочный эффект, скажем так. Не стоит даже задумываться об этом. Если буду строить из себя героя – наверняка убьемся. А разумная трусость – шанс для нас всех…».

Он вздохнул, поднялся на ноги, сунул планшет в карман на спинке пилотского сиденья и встал рядом.

Рамона искоса поглядела на него и отвернулась к мониторам.

– Через два часа начнет темнеть, – сказала она. – Я бы советовала тебе поспать. Ночь может быть тревожной.

– Почему?

– Наши средства дальнего обнаружения и ночного наблюдения ограничены. Противник может реализовать свое преимущество.

– А оно у него есть? – беспечно ляпнул Леха.

Стоять рядом с Рамоной было настолько лучше, чем сидеть в углу далеко от нее, что Леха мигом размяк и расслабился. Какие-то она источает… Флюиды. Хотя скорее всего – банальные феромоны. Наверняка их выработка искусственно усилена. Интересно, а она может их выключить? Ну, временно усыпить железу, которая их производит? Ведь если мужчину рядом с ней так сурово колбасит, то караульные собаки должны чуять Рамону вообще за километр, а это не годится для диверсанта.

Впрочем, что я о ней знаю? Она ведь не настоящая эскобарская гончая. Сказал же Ломакин: скорее всего, прототип. Может, Рамона – сексуальная бомба страшной убойной силы, и ничего больше. А ее воинские таланты объясняются тем, что она сделана на базе диверсионной модели. Такая же жертва эксперимента, как наша «Избушка». Отработала свое и обречена на забвение…

– У противника есть всё, – веско сказала Рамона. – Потому что наш противник – все.

– Извини, – Леха помотал головой. – Задумался. Да, ты права. Мы в кольце врагов. И если нас не облучают радаром… Это ведь тоже что-то значит? Нас ведут каким-то другим образом? Или ждут, когда сами подставимся? Выйдем в зону поражения?

– Да, возможно всё перечисленное. Приятно знать, что ты учитываешь это. Каков твой план?

– В разработке, – сухо буркнул Леха.

Рамона снова на него покосилась. На этот раз не деловито, а очень живо, чуть ли не ехидно. Леха подумал, что если девушка сейчас едко пошутит, он это, безусловно, заслужил.

– Хорошо, докладываю, – сдался он. – Только не смейся. У меня есть мечта.

– Ничего смешного.

– У тебя тоже есть?

– Конечно.

– А какая, если не секрет?

Рамона молчала. Леха ждал.

– Не знаю, – сухо произнесла она наконец. – Я вся – внимание.

Лехе послышалась в ее голосе затаенная боль, и он мысленно выругал себя последними словами за бестактность. Что же они с тобой сделали, бедная девочка…

– У меня есть мечта, – повторил он. – Чтобы прилетел конвертоплан, подхватил нас и отнес в русское консульство. Или на аэродром, где наш самолет. Но лучше сначала в консульство. Это территория России, и мы оттуда имеем право даже отстреливаться, если нападут. Но, думаю, до штурма не дойдет…

Леха не просто так думал, а был твердо уверен. Вся уверенность строилась лишь на том, что он не мог себе представить аборигена, которому хватит дури напасть на Тёмкина. Это получится совсем неправильно и совершенно взломает картину мира. Даже в бушующем океане войны Шрёдингера должны быть свои островки безопасности. Леха подозревал, что стоит Тёмкину выглянуть из-за забора и бросить распоясавшимся местным: «А ну, кафры, вы мне это прекратите!», как те немедленно прекратят.