Техподдержка - [28]

Бука снова захохотал и хлопнул Васю по плечу.

– Вот за что тебя люблю, Бэзил, – с тобой не соскучишься. Ну… Показывайте.

– Слышь, чувак, не спи, замерзнешь! – прошипел Вася по-русски. – Работай, мать твою!

Леха сделал глубокий вдох – и сказал:

– Поехали.

И начал работать.

Стараясь лишний раз не встретиться с Букой взглядом, он кивнул ему, подошел к ящику и постучал в стену. После чего быстро отступил назад и заказчика отвел подальше, деликатно прихватив за плечо. Директор послушался, и Лехе стало легче. Если клиент позволяет себя трогать и идет за тобой, это хорошее начало.

Машина проломила крышку ящика и выглянула из деревянной коробки, как живая. Увидев на железной морде «Избушки» смайл, Леха на долю секунды опять потерял самообладание, но оценил реакцию публики, – а та визжала, как младшая группа детского сада, к которой пришел Дед Мороз, и больше всех радовался Директор Бука, – и поверил: кажется, мы всё делаем правильно.

Машина встала в полный рост. Чуть повела башней вправо-влево, словно плечи размяла – это Ломакин нарочно усиливал эффект, готовил публику к тому, что сейчас будет, – и мощным пинком выбила торец ящика. Бабах! Вынесла его к чертям, только доски полетели. Толпа взвыла от восторга. А шагоход, сдержанно лязгая, негромко жужжа и выразительно пыхтя, спустился с танковоза. Машина двигалась на аккумуляторах, чтобы никакого дизельного «тыр-тыр-тыр», – только чистый звук работы гидравлики и сервоприводов. В департаменте это называли «наше фирменное звучание, от которого у клиента раскрываются чакры и кошелек». У Буки пока что рот приоткрылся – ну, тоже неплохо.

Все-таки, сколько ни смотри на боевую технику в записи, по-настоящему она впечатляет лишь при непосредственном контакте. Но тогда уж пробирает до глубины души. Главное – сделать так, чтобы машина выглядела живой, превратилась в железного зверя, самостоятельного, но послушного воле хозяина. И клиент – влюбится.

«Избушка» подошла к заказчику и учтиво поклонилась. Свита Директора разразилась аплодисментами. Сам Бука с явной неохотой поднял ладонь, призывая к порядку. Трудно быть взрослым, когда хочется прыгать и кричать от радости.

Машина присела, из башни вылез Ломакин и мигом сбежал вниз по десантным скобам на стальной ноге, будто не замечая этих ступенек, – тоже часть спектакля, продуманная заранее. Всё должно выглядеть естественно, красиво, легко.

– Мы с вами не встречались раньше? – спросил Бука пилота.

– Вы тогда служили в другой армии, – ответил Ломакин.

– Вы тоже! – сказал Бука и захохотал.

Да чего он ржет всё время, надоел уже, подумал Леха.

– О’кей, что я должен знать про эту штуку?

Ломакин оглянулся на «Бэджеры», ощетинившиеся стволами в разные стороны.

– Она в одиночку уничтожит всё, что тут есть, и попросит еще.

Леха чуть не подавился. Кто полчаса назад говорил: «Это не война, а порнография»?! Алло, товарищ пилот!

– Если взять ту группу, что стоит у вас под навесами, она и с ней справится, – добавил Ломакин, вгоняя Леху в окончательный ступор. – Не убьет, но совершенно испортит, заставит остановиться. Ей как раз хватит боекомплекта на это. А ракетами она посбивает беспилотники. Если их успеют поднять, конечно.

– Хорошая вещь… – протянул Бука, что-то считая в уме.

– Единственная в мире, второй такой нет, – сказал Ломакин с затаенной тоской в голосе.

– Почему ее не пустили в серию?

Ломакин толкнул Леху.

– Давайте спросим эксперта. Это они решают, а я просто солдат.

– Оверкилл. И быстрый расход боекомплекта. Думаю, вы узнали башню, это «Тунгуска»… Эс-эй-найнтин «Гризон», – поправился Леха, но Бука уже кивнул. – Зенитка не предназначена для длительного боя с наземной техникой. И башня слишком тяжелая, она ограничивает подвижность шасси, в ней много лишнего оборудования…

– Лишнего для машины, которая работает в группе, – окончил фразу за него Бука. – Для одиночки – совсем нет… Слушайте, почему я хвалю эту штуку? Ха-ха! Теперь давайте, хвалите вы.

Он снова буравил своими острыми глазками, но теперь во взгляде было уважение. И понимание. Да, пожалуй, ты настоящий полковник, подумал Леха.

За следующие десять минут Бука, которого маркетолог хотел влюбить в машину, совершенно влюбил маркетолога в себя. Настоящий полковник задавал настолько точные и дельные вопросы, что Леха вспотел, но ни разу не сбился. Он всегда знал, как ответить, – Бука не спрашивал ерунды, способной поставить в тупик. Буку интересовало боевое применение в конкретных обстоятельствах, маневренность в конкретных условиях, живучесть при конкретных повреждениях. Единственное, чего он не сделал, – не полез сам на башню, зато Леху туда сгонял дважды. И инструкцию от машины прибрал к рукам.

Слово «Избушка», слетевшее у Лехи случайно с языка, растолковал заказчику Вася.

– Если вы такие ужасы детям рассказываете – понятно, отчего вас все боятся, – похвалил россиян Бука. – Iz-bush-ka! – со вкусом произнес он по слогам. – Хорошо звучит. Я знаю: это злой дух из буша! Думаю, если мы договоримся, я сотру с его морды добренький смайлик и прикажу написать там вашу русскую руну на удачу!

Отдельно клиента порадовал сокращенный до предела курс начального обучения механика-водителя. И в старой доброй «Тунгуске», и в шасси БШМ управление было настолько упрощено, оптимизировано и автоматизировано, что, как говорится у русских, – «сел и поехал». Дальше, конечно, начинались сложности. Обслуживание башни требовало изрядной сноровки; например, извлечь пустые короба от снарядов было едва ли не труднее, чем запихнуть их на место, а без специальной транспортно-заряжающей машины этот процесс становился и вовсе силовой акробатикой. Экспериментальная ходовая часть смотрелась круче и крепче, чем на серийных БШМ, ее проектировали с большим запасом прочности, но потом два раза переделали всю снизу доверху, и не сказать, чтобы это пошло ей на пользу. Теперь даже многоопытный Ломакин не брался гадать, сколько осталось до отказа, и как тот будет выглядеть: просто заклинит или вообще нога отвалится. Самой беспроблемной деталью казался силовой агрегат, обычный армейский гибридный движок, но и тот за свою жизнь много поездил, да и не жалели его.