Технораса - [3]
Повернувшийся на шум, который невольно производило мое тело, орк лишь издал предостерегающий рык, оставшись впрочем на прежнем месте. Два клыка, как и писали фантасты моего мира, торчали вверх, подпирая мясистую губу. Маленькие поросячьи глазки были налиты краснотой, являясь однозначным признаком ненависти к моей персоне.
«— Вот я попал!» — мое сердце продолжало стучать как сумасшедшее, однако мозг уже взял под контроль тело и я даже смог заметить то, чему раньше не придал значения.
Круг на полу, такой-же, как и тот, в центре которого стояло кресло с трупом, находился точно по середине этого странного помещения. Переведя взгляд на орка, я с ужасом понял, что именно этот организм сидел в кресле, скрытый от меня черным комбинезоном.
Предшествовавшие моему попаданию сюда события прокрутились в голове с бешеной скоростью, замерев на том моменте, когда я почти лег на колени якобы трупа, чтобы дотянуться до ниши с красной кнопкой. Запоздалое осознание того, что в тот момент я полностью находился в круге и каким-то образом перенесся после этого с орком в новое место, дало целый ворох догадок и предположений.
Прежде всего на мне не было одежды, как впрочем и на зеленокожем. Из этого я сделал вывод, что перенеслись только наши тела, оставив все имущество в лесу. После этого, я припомнил момент своего пробуждения и последовавший после этого удар в живот. Судя по всему, мы очутились в этом месте в той же позе, что и в момент нажатия красной кнопки. Не знаю, что бы сделал я, но орк, обнаружив на своих коленях постороннее тело, не нашел ничего лучшего, чем пнуть развалившегося на нем хомо.
— Хрррр, — стоявший до этого у противоположной стены, орк двинулся ко мне, рыча что-то невразумительное.
— Не, не понимаю я по вашему, — накатившая веселость была защитной реакцией организма на стресс и я улыбнулся.
— ХрХрр, — преодолев разделяющее нас расстояние в несколько стремительных шагов, орк также оскалил свои зубы, дохнув чем-то сладким.
«— Улыбается», — пришла успокаивающая мысль, и я еще сильнее улыбнулся, стараясь как можно шире растянуть свой рот.
Удар под ребра заставил согнуться от боли, впрочем на ногах я устоял, но это не являлось моей заслугой. Четырехпалая лапа схватила мое плечо, удерживая железной хваткой от неминуемого падения. Пока я вытирал предательски выступившие слезы, в помещении произошли перемены. В одной из стен появилось углубление, размерами похожее на дверь. То, что это не проход, я понял сразу, так как часть стены лишь немного вдавилась своей верхней частью внутрь, замерев под уклоном в тридцать градусов.
Не обращая внимания на попытку моего сопротивления, орк подтащил меня к нише и одним слитным движением швырнул на наклонный участок стены. Упав на спину, я судорожно попытался вдохнуть выбитый ударом воздух. Моя голова, оказавшаяся в глубине темной ниши, разом потяжелела, на лицо упало что-то студенистое. Сделать больше я ничего не успел и во второй раз за короткое время провалился в беспамятство.
Глава 3
Пробуждение вышло плавным, но болезненным. Тело в целом чувствовало себя сносно, а вот голова буквально раскалывалась от пульсирующей боли. Стоило открыть глаза, как режущий свет ударил по сетчатке, ослепив меня на какое-то время.
«— Млять», — в довершение ко всему, горло пересохло, разжать губы и выговорить ругательство не получилось.
Пролежав минут десять на полу, я смог собраться с силами и, подтянув колени к груди, привалиться спиной к стене не открывая глаз. Наученный горьким опытом и не желая повторно слепнуть, я повторил попытку осмотреться. Сдвинув веки на доли миллиметра, я их поспешно закрыл, после чего повторил процедуру еще раз и еще, с каждым разом приоткрывая глаза все шире и шире.
Эксперимент закончился удачно и спустя пару минут, я рассматривал окружающее меня пространство, испытывая сильно возрастающее удивление. Фантасмагория красок и цвета буквально «давила» на сознание, раздергивая внимание и отвлекая от появляющихся в голове мыслей.
«— Реклама!» — наконец-то я понял, что мне напоминали циклично меняющиеся изображения на стенах помещения.
Боль в глазных яблоках начала усиливаться и я решил прекратить пялиться на яркие краски и опустил взгляд. Пол под босыми ногами оставался серым, никак не участвуя в окружающей меня фантасмагории. Сидя какое-то время с опущенной головой, я радовался утихающей боли. Впрочем, созерцать пол оказалось неинтересно, так что я задрал голову вверх, на потолке тоже было что-то нарисовано.
Составленный из множества деталей, огромный символ медленно вращался против часовой стрелки. Присмотревшись повнимательнее, я смог различить, что каждая из составляющих символ деталей состоит из семигранников. Внутри этих семигранников, кстати, были вписаны какие-то кракозябры. Поразмышляв какое-то время об их значении, я пришел к выводу что это некая разновидность письменности.
«— Интересно, что за язык такой?» — ни на что виденное мною ранее семигранники не были похожи.
Одна из деталей символа была выделена чуть более ярким цветом, чем остальные, заставляя обращать на себя внимание. Сфокусировав на ней взгляд, я попытался запомнить составляющие её семигранники, впрочем без особой надежны на успех. Боль тем временем в глазных яблоках окончательно сошла на нет и я несмело опустил глаза, обводя взглядом окружающее меня помещение. Незамеченный ранее, давнишний орк нашелся у дальней стены. Он лежал на боку и судя по всему спал.
С самого рождения, на одаренных детей накладывается конструкт частичной блокировки дара. Имея лишь крохи праны, все детство и юность будущие маги тренируют свои способности. Достигнув шестнадцати лет, парни и девушки съезжаются в Академию для подтверждения контроля своей силы и прохождения обучения в Башне. Только принятие в Гильдию Магов освобождает одаренного от наложенных на магический дар ограничений.
Достигшие вершин магического искусства, люди сравнялись по силам с возможностями бога, окончательно лишив его энергии верующих. Угаснув, высшая форма развоплотилась, оставив после себя на поверхности планеты проклятые земли. Наш современник попадает в этот мир спустя несколько сотен лет после низвержения бога.
Действие происходит от первого лица, наше время и множество параллельных миров.
Все знают, что первая жизнь зародилась в воде. Всем известно, что вода может накапливать и передавать информацию. Никаких инопланетян, никакой магии, главный герой псих, асоциопат и трудоголик. Только реал и то, что нас окружает каждый день.
Когда с плеча рубишь канаты и прямо с Соборной площади Кремля взмываешь в небо на воздушном шаре, глупо думать о том, когда и где приземлишься и останешься ли живым. Да он об этом и не думал. Он вообще никогда и ни при каких обстоятельствах не думал о подобных мелочах. Он жил, просто жил… Граф Федор Толстой про прозвищу Американец — картежный шулер и герой Бородина, знаток французских вин и потребитель русской водки, скандалист с пудовым кулаком и аристократ с характером из гранита…
Юмор и реальные истории из жизни. В публикации бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и лексикона.
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Эта книга воспроизводит курс лекций по истории зарубежной литературы, читавшийся автором на факультете «Истории мировой культуры» в Университете культуры и искусства. В нем автор старается в доступной, но без каких бы то ни было упрощений форме изложить разнообразному кругу учащихся сложные проблемы той культуры, которая по праву именуется элитарной. Приложение содержит лекцию о творчестве Стендаля и статьи, посвященные крупнейшим явлениям испаноязычной культуры. Книга адресована студентам высшей школы и широкому кругу читателей.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Любые виртуальные вселенные неизбежно порождают своих собственных кумиров и идолов. Со временем энергия и страсть, обуявшие толпы их поклонников, обязательно начнут искать выход за пределы тесных рамок синтетических миров. И, однажды вырвавшись на волю, новые боги способны привести в движение целые народы, охваченные жаждой лучшей доли и вожделенной справедливости. И пусть людей сняла с насиженных мест случайная флуктуация программного кода, воодушевляющие их образы призрачны и эфемерны, а знамена сотканы из ложных надежд и манящей пустоты.