Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет? - [9]
В 1960–1980-х годах XX века молодые люди в Японии могли рассчитывать на лучшую жизнь, чем была у их родителей. Перспективы занятости были отличными, работа была гарантирована, и будущее казалось светлым и ясным. У меня даже где-то на полке пылится книга под названием «Japan, Inc.» (ужасно, возможно, она стоит рядом с книжкой «China, Inc.») о господстве японской экономики и, как следствие, уничтожении конкурентоспособности США. Но такой оптимизм уже в прошлом, и многие японцы ощущают, что у них больше нет будущего.
Естественно, можно ожидать, что у гипервключенного в сеть молодого человека как в Японии, так и в любой другой стране мира должно быть сильное чувство коллективного самосознания, даже некий уровень глобальной синхронности эмоций, что, молодежь захочет создать образ лучшего будущего, а затем бороться за него. Однако на сегодняшний день вместо глобальной деревни мы имеем обычную. Социальные медиа способствуют сужению обзора, а не его расширению.
Да, проходят демонстрации и бунты, да, такие организации, как Avaaz[8] и GetUp[9], имеют вес и определенное влияние, но нам еще только предстоит узнать, способна ли такая форма протеста повлиять на основное политическое направление. Можно провести аналогию: британский коллектив «Sleaford Mods» и его вокалист Джейсон Уильямсон в своем творчестве вовсю критикуют современную рабочую жизнь и что есть сил поют про загнанный рабочий класс, но похоже, большинство молодых глаз и ушей обращены в другую сторону.
По данным журнала The Economist, около 290 миллионов юношей и девушек в возрасте 14–15 лет не учатся и не работают – это примерно 25 процентов всех молодых людей в мире. В Испании уровень безработицы среди молодежи взлетел в период после 2008 года более чем на 50 процентов. Но вместо того, чтобы увидеть активные коллективные действия, мы наблюдаем возрастание индивидуализма и раздробленности. Вместо революционной решимости мы видим цифровое безумие. Вместо прямых действий вследствие недовольства ситуацией в основном наблюдается подпитываемая этим недовольством пассивность.
Отдично проиллюстрировал эту летаргию один из интернет-мемов: на рисунке изображен молодой человек, сидящий перед компьютером в своей комнате в пригороде и глядящий в окно. Подпись гласит: «Реальность. Худшая игра за все время». Это перекликается с комментарием Палмера Лаки, 23-летнего изобретателя, создавшего шлем виртуальной реальности Oculus Rift и продавшего его в 2014 году владельцам Facebook за 2,3 миллиарда долларов. Палмер сказал, что виртуальная реальность – «это способ сбежать из обычного мира в нечто более фантастическое». Заявление одновременно и радующее, и пугающее.
Ричард Экерсли, австралийский публицист, сравнивает молодежь и ее роль в обществе с «канарейками шахтеров»[10] – молодые люди крайне уязвимы и чувствительны к опасностям, свойственным нашему времени. Он отмечает, что разъединенность, алкоголь, наркомания и подростковый суицид – все это явные признаки того, что современной жизни не хватает сплоченности и смысла. Николас Карр, автор книги «Стеклянная клетка. Автоматизация и мы», высказывает похожее мнение: «Наше время можно считать эрой материального комфорта и технологических чудес, но это также время бесцельности и отчаяния».
Возможно, эти два высказывания взаимосвязаны. За последние 50 лет жизнь большинства людей во всем мире неизмеримо улучшилась, но в основном в физической или материальной сфере. В результате возник дисбаланс между работой и личной жизнью, между индивидуумами и обществом, между свободой и равенством, между экономикой и окружающей средой, а также между физическим и психическим здоровьем. Причем последний беспокоит чуть ли не больше экономических показателей.
В Великобритании в 2009 году было выдано полмиллиона больничных из-за проблем с психическим здоровьем. К 2013 году этот показатель вырос до миллиона. Аналогично, в 1980 году, когда тревожный невроз стал официально признанным диагнозом, его распространенность в США оценивалась в 2–4 процента. К 2014 году процент вырос почти до 20 – то есть этим заболеванием страдает один из пяти американцев. Всемирная организация здравоохранения прогнозирует, что от психических расстройств в течение жизни будет страдать 25 процентов населения всего мира. Так в чем же дело?
Одно из возможных объяснений заключается в том, что ощущение себя несчастными – следствие себялюбивого самокопания людей, не сталкивающихся напрямую с угрозами физической расправы. Существует также мнение, что мы все чаще диагностируем как болезнь вполне естественное состояние человека или что коммерческие фирмы внушают нам состояние тревоги, чтобы продать побольше вещей, которые нам не нужны. Зачем просто торговать смартфонами, когда вы можете построить целый бизнес на одиночестве и продавать нескончаемое блаженство людям, жаждущим самоутверждения, признания и повышения самооценки?
Цифровые фантазии и побег от действительности можно рассматривать как логичную психологическую реакцию на социальный дисбаланс, и особенно на чувство безысходности, вызванное стагнацией экономики, огромным долговым бременем и старением рабочей силы, которая не желает покинуть свое рабочее место и уйти на пенсию. Такие пессимистические настроения накрыли Японию уже в 1990-х годах, и есть мнение, что Европа движется в том же направлении: медленный экономический рост совпадает с ростом государственного долга, снижением рождаемости и увеличением продолжительности жизни.
Цель этой книги – открыть людям глаза на происходящее прямо сейчас и продемонстрировать несколько вариантов альтернативного будущего ближайших 50 лет. Ее автор, австралийский философ и футуролог, обходится без дешевых сенсаций, конспирологии и сценариев будущих катастроф и революций. Анализируя более 40 главных тенденций, влияющих на изменение политики, науки и техники, рынка финансовых услуг, здравоохранения, СМИ, транспорта, розничной торговли, туристического бизнеса и стиля питания, Уотсон показывает нам увлекательную, а местами – тревожную картину радикального изменения человеческой жизни в ближайшие полвека.Для широкого круга читателей.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.