Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет? - [9]

В 1960–1980-х годах XX века молодые люди в Японии могли рассчитывать на лучшую жизнь, чем была у их родителей. Перспективы занятости были отличными, работа была гарантирована, и будущее казалось светлым и ясным. У меня даже где-то на полке пылится книга под названием «Japan, Inc.» (ужасно, возможно, она стоит рядом с книжкой «China, Inc.») о господстве японской экономики и, как следствие, уничтожении конкурентоспособности США. Но такой оптимизм уже в прошлом, и многие японцы ощущают, что у них больше нет будущего.

Естественно, можно ожидать, что у гипервключенного в сеть молодого человека как в Японии, так и в любой другой стране мира должно быть сильное чувство коллективного самосознания, даже некий уровень глобальной синхронности эмоций, что, молодежь захочет создать образ лучшего будущего, а затем бороться за него. Однако на сегодняшний день вместо глобальной деревни мы имеем обычную. Социальные медиа способствуют сужению обзора, а не его расширению.

Да, проходят демонстрации и бунты, да, такие организации, как Avaaz[8] и GetUp[9], имеют вес и определенное влияние, но нам еще только предстоит узнать, способна ли такая форма протеста повлиять на основное политическое направление. Можно провести аналогию: британский коллектив «Sleaford Mods» и его вокалист Джейсон Уильямсон в своем творчестве вовсю критикуют современную рабочую жизнь и что есть сил поют про загнанный рабочий класс, но похоже, большинство молодых глаз и ушей обращены в другую сторону.

По данным журнала The Economist, около 290 миллионов юношей и девушек в возрасте 14–15 лет не учатся и не работают – это примерно 25 процентов всех молодых людей в мире. В Испании уровень безработицы среди молодежи взлетел в период после 2008 года более чем на 50 процентов. Но вместо того, чтобы увидеть активные коллективные действия, мы наблюдаем возрастание индивидуализма и раздробленности. Вместо революционной решимости мы видим цифровое безумие. Вместо прямых действий вследствие недовольства ситуацией в основном наблюдается подпитываемая этим недовольством пассивность.

Отдично проиллюстрировал эту летаргию один из интернет-мемов: на рисунке изображен молодой человек, сидящий перед компьютером в своей комнате в пригороде и глядящий в окно. Подпись гласит: «Реальность. Худшая игра за все время». Это перекликается с комментарием Палмера Лаки, 23-летнего изобретателя, создавшего шлем виртуальной реальности Oculus Rift и продавшего его в 2014 году владельцам Facebook за 2,3 миллиарда долларов. Палмер сказал, что виртуальная реальность – «это способ сбежать из обычного мира в нечто более фантастическое». Заявление одновременно и радующее, и пугающее.

Ричард Экерсли, австралийский публицист, сравнивает молодежь и ее роль в обществе с «канарейками шахтеров»[10] – молодые люди крайне уязвимы и чувствительны к опасностям, свойственным нашему времени. Он отмечает, что разъединенность, алкоголь, наркомания и подростковый суицид – все это явные признаки того, что современной жизни не хватает сплоченности и смысла. Николас Карр, автор книги «Стеклянная клетка. Автоматизация и мы», высказывает похожее мнение: «Наше время можно считать эрой материального комфорта и технологических чудес, но это также время бесцельности и отчаяния».

Возможно, эти два высказывания взаимосвязаны. За последние 50 лет жизнь большинства людей во всем мире неизмеримо улучшилась, но в основном в физической или материальной сфере. В результате возник дисбаланс между работой и личной жизнью, между индивидуумами и обществом, между свободой и равенством, между экономикой и окружающей средой, а также между физическим и психическим здоровьем. Причем последний беспокоит чуть ли не больше экономических показателей.

Проблема старения

В Великобритании в 2009 году было выдано полмиллиона больничных из-за проблем с психическим здоровьем. К 2013 году этот показатель вырос до миллиона. Аналогично, в 1980 году, когда тревожный невроз стал официально признанным диагнозом, его распространенность в США оценивалась в 2–4 процента. К 2014 году процент вырос почти до 20 – то есть этим заболеванием страдает один из пяти американцев. Всемирная организация здравоохранения прогнозирует, что от психических расстройств в течение жизни будет страдать 25 процентов населения всего мира. Так в чем же дело?

Одно из возможных объяснений заключается в том, что ощущение себя несчастными – следствие себялюбивого самокопания людей, не сталкивающихся напрямую с угрозами физической расправы. Существует также мнение, что мы все чаще диагностируем как болезнь вполне естественное состояние человека или что коммерческие фирмы внушают нам состояние тревоги, чтобы продать побольше вещей, которые нам не нужны. Зачем просто торговать смартфонами, когда вы можете построить целый бизнес на одиночестве и продавать нескончаемое блаженство людям, жаждущим самоутверждения, признания и повышения самооценки?

Цифровые фантазии и побег от действительности можно рассматривать как логичную психологическую реакцию на социальный дисбаланс, и особенно на чувство безысходности, вызванное стагнацией экономики, огромным долговым бременем и старением рабочей силы, которая не желает покинуть свое рабочее место и уйти на пенсию. Такие пессимистические настроения накрыли Японию уже в 1990-х годах, и есть мнение, что Европа движется в том же направлении: медленный экономический рост совпадает с ростом государственного долга, снижением рождаемости и увеличением продолжительности жизни.