Техасский рейнджер ; Клан Аризоны - [49]

Неожиданно, вырвавшись из колючих мескитовых зарослей, он вдруг увидел перед собой дорогу. Длинную ровную ленту пустынной дороги! С какой пылкой стремительностью, с какой горячей, неимоверной радостью он пустил по ней свою лошадь! Теперь он был вполне уверен, что опережает своих соперников. Лошадь его все еще сохраняла силу и резвость, хотя и подавала некоторые признаки одышки. Наконец, Дьюан оглянулся назад. Преследователи — он не успел сосчитать, сколько их было, — скакали вдоль дороги далеко позади. Он больше не стал обращать на них внимания, но сцепив зубы устремился вперед, еще более утвердившись в своей решимости сбить их со следа.

Он миновал несколько разрозненных домиков ранчо, где лошади из-за загородок провожали его тревожным ржанием, а люди с любопытством следили, как он проносится мимо. Один из фермеров бросился бежать, и интуиция подсказала Дьюану, что этот парень намерен присоединиться к погоне. Лошадь Дьюана продолжала нестись вперед, не снижая заметно скорости, но уже не так плавно, а дергающимися, напряженными, конвульсивными прыжками, что свидетельствовало о крайней степени ее истощения.

При виде поселка Дьюан удивился. Он не ожидал достичь его так скоро. Затем он сделал еще одно открытие: оказывается, он подъехал к нему со стороны проволочных изгородей. Поскольку поворачивать обратно было уже некогда, он решил не объезжать поселок, а проехать прямо через него. Оглянувшись, он заметил, что преследователи находились на расстоянии около полумили — слишком далеко, чтобы успеть вовремя поднять тревогу среди жителей поселка и организовать их на поимку беглеца. Когда он проезжал мимо первых домов, лошадь его окончательно выдохлась и начала дышать тяжело, со свистом. Дьюан понял, что ему вряд ли удастся проехать на ней через весь поселок.

Оседланные лошади перед местной лавкой подали Дьюану отличную мысль, ни в коей мере не новую, поскольку он успешно осуществлял ее и прежде. Он подъехал на своей измученной лошади к коновязи и спрыгнул с седла; как раз в это время несколько фермеров вышли из лавки, и один из них подошел к длинноногому рыжему жеребцу. Он собрался было садиться в седло, но увидел Дьюана и задержался, уже сунув ногу в стремя.

Дьюан шагнул к нему и схватился за уздечку.

— Моя выдохлась, но еще жива, — прохрипел он. — Давай меняться!

— Что ж, незнакомец, я, конечно, всегда готов поменяться, — с нарочитой медлительностью ответил фермер, — но не слишком ли ты торопишься?

Дьюан обернулся назад. Его преследователи уже въезжали в поселок.

— Меня зовут Дьюан, Бак Дьюан, — с угрозой в голосе выкрикнул он. — Будешь меняться? Быстро!

Фермер, побледнев, вытащил ногу из стремени и отступил назад.

— Пожалуй, я согласен меняться, — пробормотал он.

Вскочив в седло, Дьюан вонзил шпоры в бока рыжего жеребца. Лошадь заржала от испуга и боли и пустилась с места в карьер. Быстрая, свежая, полудикая, она промчалась мимо оставшихся домов и вынесла Дьюана на окраину поселка. Однако то ли дорога заканчивалась здесь, то ли она продолжалась из какой-то другой улицы, но перед ним сразу раскинулись возделанные поля, а дальше — каменистая и безжизненная пустыня. Пустив коня прямо по пахоте, он направил его к ближайшим кустам колючей акации в поисках временного укрытия, и еще раз обернулся. Шестеро всадников неслись за ним вдогонку на расстоянии ружейного выстрела, и все новые и новые появлялись из-за домов поселка.

Его новая лошадь не успела разогреться как следует, прежде чем Дьюан выехал на крутой песчаный обрыв, внизу которого начинались заросли ивняка. Сколько можно было окинуть взглядом, перед ним расстилалось бесконечное ровное пространство, поросшее красновато-зеленой ивовой лозой. Как отрадно было для него это зрелище! Он почувствовал себя так, словно загнанный хромой и усталый волк, который добрался наконец до своего укромного логова среди скал. Спустившись зигзагами по мягкому осыпающемуся откосу, он направил коня к плотной стене из веток и листьев. Однако лошадь заартачилась и, встав на дыбы, ни за что не желала проникать в гущу зеленых шумящих прутьев.

Времени терять было нельзя. Спрыгнув с седла, Дьюан попытался силой затащить упрямое животное в заросли. Это оказалось более трудным и затяжным делом, чем Дьюан мог себе позволить. Если бы его не торопила погоня, возможно, он сумел бы достичь лучших результатов. А теперь ему пришлось бросить коня — поступок, на который его могли толкнуть лишь самые крайние обстоятельства. Затем, не мешкая, он проскользнул в узкий проход между густых растений.

И он успел как раз вовремя, потому что до него донеслись громкие самоуверенные голоса преследователей, выехавших на край откоса и начавших спускаться вниз. Затем они всей толпой вломились в заросли ивняка.

— Эй, Сид! Вот твоя лошадь! — закричал один, обращаясь, очевидно, к тому человеку, которого Дьюан заставил совершить обмен.

— Да постойте вы, дурачье! Дайте хоть слово сказать! — ответил голос с вершины откоса.

— Спускайся сюда, Сид! Мы его окружили! — продолжал первый.

— Что ж, может быть; но если так, то у вас там скоро станет чертовски жарко! Этот парень был Бак Дьюан!