Техасский рейнджер ; Клан Аризоны - [38]

Приблизившись, они обнаружили, что владелец ранчо был трудолюбивым и аккуратным фермером. А трудолюбие свидетельствовало о честности. Повсюду виднелись поля люцерны, фруктовые деревья, загоны для скота, ветряки, качающие воду из артезианских скважин, оросительные канавки, — и все это окружало маленький глинобитный домик фермы. Несколько ребятишек играли во дворе. При виде Дьюана они разбежались, как стайка встревоженных воробьев. Их испуг как нельзя лучше свидетельствовал о том образе жизни, который они вели, — одиноком и изолированном от всех. Дьюан увидел появившуюся в дверях женщину, потом мужчину. Последний внимательно пригляделся из-под руки, приставленной козырьком ко лбу, затем шагнул через порог. Это был светловолосый веснушчатый техасец.

— Привет, незнакомец, — окликнул он Дьюана после того, как тот остановил лошадь у коновязи. — Слезай с седла, ты и твоя женщины. Эге, послушай, да ты никак болен, или ранен, или что с тобой? Ну-ка, дай-ка мне…

Дьюан, шатаясь в седле, испытующе покосился на фермера. Ему показалось, что он увидел в его глазах честность, искренность и доброту. Он решил рискнуть, поставив все на этот единственный короткий взгляд. Затем он почти свалился с седла.

Фермер поймал его и помог подойти к скамейке.

— Марта, иди сюда! — крикнул он. — Этот человек болен. Нет, ранен, или я ничего не понимаю в кровавых пятнах!

Дженни спрыгнула с лошади и бросилась к Дьюану. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.

— Вы его жена? — спросил фермер.

— Нет. Я всего лишь девушка, которую он спас от бандитов. О Боже, как он побледнел! Дьюан! Дьюан!

— Бак Дьюан! — вне себя от изумления воскликнул владелец ранчо. — Тот, кто убил Блэнда и Аллоуэя? Ну, так я ему многим обязан, и можете мне поверить, барышня, — отплачу, чем сумею!

Супруга фермера выбежала из дома и, действуя одновременно нежно и сноровисто, попыталась заставить Дьюана отхлебнуть глоток из фляжки. Он не настолько утратил сознание, чтобы не распознать ее содержимое, от которого отказался и попросил воды. Напившись, он обрел, наконец, собственный голос:

— Да, я Дьюан. Просто я немного перетрудился, вот и все. Раны, что я получил у Блэнда, заживают. Не согласитесь ли вы принять на время эту девушку… спрятать ее, пока не поутихнет шум среди бандитов?

— Конечно, — ответил техасец.

— Спасибо. Я буду помнить вас — и в долгу не останусь.

— Что вы собираетесь делать?

— Немного отдохну — потом вернусь за реку.

— Молодой человек, вы не в таком состоянии, чтобы разъезжать по пустыне. Постойте-ка, — скотокрады идут по вашим следам?

— Думаю, нам удалось ускользнуть от бандитов Блэнда.

— Ладно. Вот что я вам скажу: я возьму вас вместе с девушкой и спрячу, пока вы не выздоровеете. Здесь вы будете в безопасности. Мой ближайший сосед в пяти милях отсюда. И гости к нам приезжают не часто.

— Но вы очень рискуете. За мной охотятся и бандиты, и рейнджеры, — сказал Дьюан.

— Ни разу еще не видел рейнджеров в этих краях. И с бандитами мы всегда жили мирно, разве что вот за исключением Блэнда. Я же сказал, что многим вам обязан.

— Мои лошади могут вас выдать, — добавил Дьюан.

— Я спрячу их в укромной месте, где есть трава и вода. Туда никто не ходит. Ладно, давайте-ка я помогу вам войти в дом!

Последним ощущением этого тяжелого дня, перед тем, как провалиться в небытие, Дьюан запомнил блаженство от давно забытой роскоши чистых простыней настоящей постели, чувство невыразимого облегчения от сброшенных, наконец, тяжелых сапог, и нежные прохладные руки Дженни на его горячем лице.

Он пролежал целых три недели, прежде чем начал поправляться, и еще одна неделя понадобилась, чтобы он смог, наконец, понемногу выходить в предвечерних сумерках на прогулку. После этого силы его начали быстро восстанавливаться. Но лишь перед самым концом своего долгого вынужденного заточения к нему вернулось его присутствие духа. В течение почти всей болезни он был хмур и молчалив.

— Дженни, скоро я уезжаю, — сказал он однажды вечером. — Я не могу больше сидеть на шее у этого доброго человека Эндрюса. Я никогда не забуду того, что он для нас сделал. И жена его тоже — она была так добра к нам. Да, Дженни, нам с тобой очень скоро придется расстаться.

— Не торопись прощаться, — возразила она.

В последнее время Дженни стала выглядеть как-то необычно. Она очень изменилась с тех пор, как Дьюан впервые увидел ее в доме у миссис Блэнд. Он принял ее нежелание прощаться за очередное выражение сожаления по поводу того, что он вынужден снова возвращаться к своей прежней жизни изгнанника. Однако что-то в ее словах заставило его приглядеться к ней более внимательно. На ней было простое белое платье, сшитое из ткани, которую подарила ей миссис Эндрюс. Сон, отдых и нормальная пища сделали свое дело. Если она была хорошенькой там, в логове бандитов, то сейчас такое определение было бы для нее уже недостаточным, Но все та же бледность, тот же напряженный взгляд, те же темные глаза, полные призрачных теней, оставались с нею и до сих пор. Заметив столь странную перемену, Дьюан стал чаще присматриваться к ней со все растущей уверенностью в том, что ему будет очень не хватать ее.