Техасский рейнджер ; Клан Аризоны - [145]

— Нан! Постой! Я не могу поверить тому, что ты говоришь! Я все еще брежу, это не может быть правдой! — вне себя вскочил он.

— Да нет же, Додж, ты не спишь и не бредишь. Это все правда, только для нас двоих. Я здесь, на коленях, возле твоей постели. Тебя ранили, и ты чуть не умер. Мой отец при смерти лежит там, в доме. Бен ушел навстречу своей гибели. И это все правда. Это все ужасная действительность и страшная беда.

— О, ради Бога, Нан, не думай сейчас о плохом! — взмолился он. — Я хочу, чтобы сбылся мой сон!

— Но что я должна сделать? Скажи мне, чего ты хочешь?

— Нан, ты могла бы сейчас, когда я в сознании, сделать то, что делала, когда я метался в бреду и ничего не знал?

— Конечно, могла бы, — прошептала она и нагнулась еще ниже, так, что исчезло все вокруг, и не было больше ни неба, ни звезд, только она, ее любовь и нежность. Руки еще крепче обняли его.

— Ну, что ты остановилась, Нан?

— Я хочу сказать тебе еще кое-что — то, что навсегда свяжет нас.

— Говори поскорее.

— Я действительно люблю тебя, Додж. И я стану твоей женой, как только ты этого захочешь — после того, как папы не станет.

Додж крепко прижал ее к себе и со всей страстью своей любви начал покрывать поцелуями ее губы, глаза, щеки. Потом он резко отстранил ее, и она снова встала на колени возле его кровати.

— Нан, любимая моя, иди, иди спать, — хрипло прошептал он. — Оставь меня сейчас. Я буду лежать здесь и думать, как мне стать достойным тебя, как мне завоевать тебя и твоих родных.

Глава 8

Через два дня Рок Лилли навсегда покинул их. Он часто бывал груб и жесток со своими родными, но они поклонялись ему. И сейчас вся семья переживала неподдельное горе. Его похоронили под можжевельником рядом с могилой его матери и двух его рано умерших детей.

Бен Лилли так и не появился дома, и дядя Билл только покачал головой, когда зашел о нем разговор. Стив, как старший сын, занял место отца в делах семьи и ранчо. Додж предложил купить часть скота, чтобы стать совладельцем на ранчо, на что Стив ответил:

— Додж, конечно, я буду рад, если только Хатуэю не удастся оттяпать у нас землю и скот.

— Ну, мне кажется, Баку столько земли не понадобится, — насмешливо ответил Додж.

— Шесть футов, не больше. Мне так кажется, — добавил дядя Билл.

— О, мужчины, что вы говорите! — нетерпеливо воскликнула Нан. — Скажите мне, Хатуэй действительно может отнять у нас ранчо?

— С чего это вдруг? — мрачно поинтересовался Стив.

— Но ведь отец покупал у него белого мула. И дал ему слово. Слово Лилли!

— Нан, это дело не возьмется рассматривать ни один суд, — быстро вставил Додж. — Ты забываешь, что гнать самогон запрещено законом.

— Но слово отца не имеет ничего общего с законом. Стив, ты теперь глава Лилли. И тебе придется отказаться от ранчо.

— Но я никакого слова не давал, — резко ответил Стив.

— Но слово отца — это и наше слово, — продолжала упорствовать Нан. — Мы должны заплатить. Ты и Додж — вы вместе могли бы начать все заново в любом другом месте в долине. А мы с Тесс вам будем помогать.

— Дядя Билл, а вы что скажите? Кажется, Нан права.

— Конечно, права. И с ней в этом случае не поспоришь. Но все-таки я не вижу смысла сдаваться человеку, который все равно, что мертв, — неторопливо заметил техасец.

Нан перевела испуганный взгляд с дяди на Доджа и побледнела.

— Я не хотела бы перечить тебе, дорогая, — тихо сказал Додж. — Но в данном случае я согласен с дядей Биллом.

— Стив, мне кажется, тебе и Нан следует подождать, пека Хатуэй не сделает первого шага, — добавил техасец.

— Ну, это не сложно. Ты согласна, Нан? Давай подождем.

Итак, этот вопрос был отложен на неопределенное время, и Лилли вернулись к текущим делам. Женщины поставили несколько неотложных проблем, и мальчики отправились работать в поле. Самым знаменательным событием было то, что свиней и лошадей пустили пастись в сорговое поле. Додж делал все, что поскорей набраться силы. Ему не нужны были мрачные советы дяди Билла и умоляющие глаза Нан, чтобы вести себя осторожно, не отлучаться одному с ранчо. Но он все время был настороже. Его глаза обрели зоркость орла, а уши — чуткость оленя. Только дядя Билл подозревал, что у него на самом деле на уме, и, как истинный техасец, не упускал любой возможности, чтобы подлить масла в огонь.

Затем, неожиданно, как гром среди ясного неба, пришло известие, не менее страшное, чем смерть старого Рока. Из Рисона вернулся Элмер Лилли. Он был настолько потрясен, что с трудом удалось вытянуть из него, что же случилось. А случилось то, что Бак Хатуэй убил Бена.

До сих пор все, кроме дяди Билла, верили, что Бен рано или поздно вернется домой. Он легко поддавался чужому влиянию, особенно под действием спиртного. Но в нормальном состоянии он был самым мягким и жизнерадостным из всех мальчиков.

Пережив первый момент потрясения смертью Бена, Элмера привели в чувство и заставили рассказать, как все случилось.

— Это все случилось перед салоном Риана. Там была вся их шайка. Они выпили, кроме Хатуэя, разумеется, и, кажется, поссорились. Я стоял за дверью и пытался улучить момент, чтобы рассказать Бену о папе. Я думал, он ничего не знает, — Элмер судорожно всхлипнул. — Бен жаловался Баку по поводу денег говорил, что тот ему мало платит. Под конец Бен встал из-за стола и кое-что сказал Баку на прощание. Он сказал ему так: «Может, стоит рассказать кое-кому все, что я знаю о тебе и твоей шайке, Бак. Особенно о том, где стоит твой самогонный аппарат». С этим Бен повернулся и вышел вон. И я видел, что Туитчел что-то шепнул Баку.