Техану. Последняя книга Земноморья - [7]

— Я — Тенар, — прошептала она. Огонь в очаге, вцепившись в сухую сосновую ветку, выбросил ярко-желтый язычок пламени.

Вдруг Огион захрипел и начал хватать ртом воздух. Она, как могла, помогала ему, пока он немного не успокоился. Затем они оба задремали, ее усыпило его ровное дыхание, изредка прерываемое невнятным бормотанием. Однажды, глубокой ночью, он вдруг громко спросил, словно встретившись на узкой тропинке с каким-то старым другом: «Так ты здесь? Ты его видел?» Когда Тенар встала, чтобы подложить хвороста в огонь, Огион вновь заговорил, но на этот раз он общался с пришельцем из самых отдаленных уголков своей памяти, поскольку голос мага вдруг стал по-детски высоким и чистым: «Я пытался ей помочь, но крыша дома рухнула и погребла ее. Это было землетрясение». Тенар прислушалась. Она тоже была свидетелем землетрясения. — «Я пытался помочь!» — простонал мальчик устами старика. И Огион вновь стал задыхаться.

Как только забрезжил рассвет, Тенар проснулась, разбуженная, как она сперва подумала, рокотом прибоя. Но то было хлопанье множества крыльев. Огромная стая птиц буквально стелилась над крышей хижины. Их было так много, что стены задрожали от биения крыльев, а в окне потемнело от мелькания стремительных силуэтов. Стая описала круг и улетела, не издав ни крика, ни клекота. Тенар так и не поняла, что это были за птицы.

Утром пришли люди из деревушки Ре Альби, расположенной к югу от дома мага, у подножия утеса. Пришла девушка-пастушка; женщина, доившая коз Огиона, и многие другие, желавшие узнать, что они могут сделать для старого мага. Мосс, деревенская знахарка, сразу заметила у двери ольховый посох и ореховый прут и обратила на них внимание остальных, но стоило ей войти в дом, как Огион прорычал со своего тюфяка:

— Пошли прочь! Все пошли прочь!

Он выглядел посвежевшим и отдохнувшим. Когда проснулась малышка Ферру, Огион поговорил с ней таким памятным Тенар мягким, дружелюбным тоном. Вскоре девочка вышла поиграть на солнышке, и маг спросил вдову:

— Что это за имя ты дала ей?

Он говорил на Древнем Наречии, но не знал ни слова по-каргадски.

— Ферру означает горение, буйство пламени.

— Понятно, — сказал маг. Его глаза сверкнули, и он нахмурился. Казалось, что Огион никак не может подобрать подходящие слова.

— Эту девочку, — сказал он наконец. — Эту девочку… будут бояться.

— Ее уже боятся, — сказала Тенар с горечью в голосе.

Маг покачал головой.

— Учи ее, Тенар, — прошептал он. — Учи ее всему!.. Не на Рокке. Они боятся… Почему я отпустил тебя? Почему ты ушла? Может, для того, чтобы привести ее сюда?.. Хотя уже слишком поздно.

— Успокойся, успокойся, — мягко прошептала она, видя, как он судорожно ловит ртом воздух, пытаясь еще что-то сказать.

Огион покачал головой и выдохнул: «Учи ее!», а затем вновь бессильно откинулся на подушку.

Он не стал ничего есть, лишь выпил немного воды. Около полудня старый маг уснул. Проснувшись незадолго до наступления сумерек, он сказал:

— Настало время, дочка.

И сел.

Тенар взяла старика за руку, нежно улыбаясь ему.

— Помоги мне встать.

— Нет, не надо.

— Прошу тебя, — сказал он. — Я не хочу умирать в душной комнате.

— Куда же ты хочешь отправиться?

— Все равно, куда. Если смогу, дойду по лесной тропинке до бука над пастбищем.

Увидев, что старик в силах подняться и доковылять до двери, она помогла ему. Они вместе вышли наружу, и тут он остановился и оглянулся через плечо. В темном углу единственной комнаты его жилища, справа от дверного проема, — слегка светился прислоненный к стене высокий магический посох. Тенар рванулась было, чтобы принести его, но Огион покачал головой.

— Не надо, — сказал он. — Незачем.

Старик вновь оглянулся, словно проверяя, не забыл ли он чего.

— Пошли, — сказал, наконец, Огион.

Свежий западный ветер овеял его лицо, и он сказал, взглянув на чистое небо:

— Отличный денек.

— Позволь мне позвать нескольких жителей деревни, чтобы они сделали носилки и несли на них тебя, — сказала она. — Им всем хочется хоть что-нибудь сделать для тебя.

— Я хочу идти сам, — твердо сказал старик.

Выбежавшая из-за дома Ферру, затаив дыхание, наблюдала за тем, как Огион с Тенар брели, останавливаясь через каждые пять-шесть шагов, чтобы старик мог перевести дыхание, через заросший высокой травой луг к лесу, который зеленой волной покрывал крутой склон Горы, вздымающейся вверх от плоской вершины утеса. Солнце палило, ветер пробирал до костей. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они пересекли луг. Лицо Огиона посерело, ноги его дрожали, как трава на ветру, когда они с Тенар, наконец, добрались до молодого стройного бука, росшего на самом краю леса, в нескольких ярдах от начала ведущей в гору тропинки. Маг без сил рухнул меж корней дерева, привалившись спиной к стволу. Долгое время он не мог ни двигаться, ни говорить, пытаясь унять сотрясавшее его тело судорожное биение сердца. Наконец, он кивнул и прошептал:

— Все в порядке.

Ферру всю дорогу следовала за ними, держась немного позади. Тенар подошла к девочке и, обменявшись с ней парой слов, вернулась к Огиону.

— Она принесла одеяло.

— Мне не холодно.

— Зато я замерзла.