Техану. Последняя книга Земноморья - [55]

— Я не знаю, кто она, — вот что я имела в виду. Когда она смотрит на меня как зрячим, так и слепым глазом, я не знаю, что она видит. Когда я вижу, что ты относишься к ней как к любому другому ребенку, я думаю: «Кто они? Какой же силой обладает эта женщина, коли она, не будучи дурой, играет с огнем, забавляется с грозным вихрем?» Говорят, госпожа, что вы ребенком жили среди Древних, Черных, Властелинов Недр, что вы повелевали этими силами и служили им. Возможно, именно поэтому вы не боитесь ее. Какой силой она обладает, я не могу сказать, поскольку сама не знаю. Однако ясно, что это за пределами не только моих знаний, но также знаний Бича, знаний любого известного мне колдуна или чародея! Я дам вам совет, госпожа, причем бесплатный: будьте настороже. Опасайтесь ее, ибо придет день, когда она проявит свою силу! Больше мне сказать нечего.

— Я благодарю вас, госпожа Иви, — ледяным тоном сказала Тенар в лучших традициях жриц Гробниц Атуана, и вышла из темной комнаты на улицу, где гулял сильный, пронизывающий ветер поздней осени.

Ярость все еще клокотала в ней. Никто не в силах помочь мне, думала она. Тенар и без их советов понимала, что ей самой не справиться… но никто из них не в силах был помочь ей. Огион умер, старая Мосс только и могла, что болтать языком, Иви ощетинилась, Бич остался в стороне, а единственный, кто действительно мог помочь, Гед, — удрал. Удрал, как побитая собака, ни разу не дав о себе знать, ни разу не вспомнив о ней с Ферру. Кроме «священных» мыслей о своем позоре для него ничего не существовало. Он холил и лелеял их, словно собственного ребенка. Ни о чем другом он думать уже не мог. Его никогда не интересовала сама Тенар, его заботила лишь Сила — ее Сила, его Сила, какую пользу он мог извлечь из нес, как ему подчинить себе еще большую Силу. Дабы слить воедино половинки разорванного Кольца, дабы восстановить Руну, посадить на трон Короля. И когда Сила покинула его, он уже ни о чем другом думать не мог, кроме того, что она ушла, оставив его наедине с самим собой, с собственным позором и пустотой.

«Ты несправедлива к нему», — сказала Гоха Тенар.

«Справедлива! — возразила Тенар. — Разве он играл по правилам?»

«Да, — ответила Гоха. — По крайней мере, он пытался».

«Что ж, теперь он может забавляться с козами, которых пасет. Меня это нисколько не волнует», — отрезала Тенар, бредя по направлению к ферме под порывами резкого ветра и редкими каплями холодного дождя.

— Наверное, ночью выпадет снег, — сказал старый Тифф, встретившийся ей по дороге у лугов близ Кахеды.

— Снег, так скоро? Надеюсь, этого не случится.

— По крайней мере, заморозков не избежать, уж будьте уверены.

Когда солнце село, и впрямь ударил морозец: лужи и желоба для стока воды подернулись ледком; стебли травы на берегах Кахеды подернулись инеем; даже ветер стих, словно не в силах пошевелиться из-за сковавшей его стужи.

У огня очага — чей дым был ароматнее, чем у очага Иви, поскольку на дрова пустили срубленную весной старую яблоню — сидели Тенар и Ферру, суча пряжу и болтая после сытного ужина.

— Расскажи мне сказку о кошачьих призраках, — попросила Ферру своим хриплым голоском. Темная масса темной шелковистой козьей шерсти в ее руках на глазах превращалась в превосходную пряжу.

— Это летняя сказка.

Ферру насупилась.

— Зимой люди рассказывают друг другу великие предания. Этой зимой ты выучишь «Сотворение Эа», чтобы ты могла ее петь во время Долгого Танца, когда наступит лето. Этой зимой ты так же выучишь «Деяния ЮногоКороля», чтобы петь ее на Празднике Возвращения Солнца, который знаменует приход весны.

— Я не могу петь, — прошептала девочка.

Тенар ловкими, уверенными движениями смотала в клубок сбегающую с прялки нить.

— Поет не только голос, — сказала она. — Поет еще и разум. Что толку обладать прекраснейшим голосом в мире, если ты не знаешь ни единой песни.

Она смотала в клубок остаток прями.

— У тебя есть Сила, Ферру, и если не обращать на нее внимания, она может натворить бед.

— Как у тех, кто не способен учиться, — сказала Ферру. — У диких.

Тенар не поняла, что та имела в виду и вопросительно посмотрела на девочку.

— Тех, что живут на Западе, — пояснила Ферру.

— А-а… драконы… из песни Женщины из Кемая. Да. Ты права. Итак, с какого предания мы начнем? С того, что повествует о том, как острова поднялись из пучины моря, или ты хочешь узнать, как Король Морред разбил Черный Флот?

— С островов, — прошептала Ферру. Тенар в глубине души надеялась, что девочка выберет «Деяния ЮногоКороля», ибо Морред для нее означал Лебаннена. Но выбор ребенка был однозначен.

— Очень хорошо, — сказала Тенар и бросила взгляд на стоящие на полке книги Огиона, подбадривая себя тем, что если она забудет нужные слова, то найдет их там. Глубоко вздохнув, она начала рассказ.

Когда пришло время ложиться спать, Ферру знала, как Сегой поднял острова из пучины Времени. Уложив девочку в постель, Тенар, вместо того, чтобы спеть ей колыбельную, тихо повторила с ней первые строфы песни Сотворения.

Тенар отнесла маленькую масляную лампу обратно в кухню, вслушиваясь в царившую в доме абсолютную тишину. Мир был скован морозом. Ни единая звездочка не мерцала в темноте за единственным окном в кухне. От каменного пола веяло холодом.