Техану. Последняя книга Земноморья - [10]

— Два персика уже совсем созрели.

— Ага, — сказала Тенар. Они вместе пошли к дереву, сорвали оба спелых персика и вмиг съели их вместе с кожурой. Сок тек у них по щекам. Они с наслаждением облизали липкие пальцы.

— Можно мне посадить ее? — спросила Ферру, вертя в руках морщинистую косточку своего персика.

— Можно. Вот хорошее место, рядом со старым деревом. Только не сажай слишком близко. Обоим деревьям должно хватать места для корней и ветвей.

Выбрав место, девочка выкопала маленькую ямку и осторожно положила туда косточку, присыпав ее землей. Тенар наблюдала за ней, отметив про себя, что за несколько дней, проведенных здесь, Ферру сильно изменилась. Она по-прежнему никак не проявляла своих чувств, не выказывая ни гнева, ни радости, но присущие ей постоянная настороженность, скованность теперь практически исчезли. Ей захотелось персиков. Девочка задумалась над тем, как сделать, чтобы персиков было больше, и решила посадить в землю косточку. На Ферме-под-Дубами Ферру сторонилась всех, кроме Тенар и Ларк; здесь же она легко нашла общий язык с Хифер note 5, пастушкой из Ре Альби, звонкоголосой, мягкой, недалекой двадцатилетней девушкой, которая относилась к девочке как к слабенькому, хворому ягненку. Ферру в ней души не чаяла. Как, впрочем, и в тетушке Мосс, хотя пахло от той весьма неважно.

Когда почти двадцать пять лет назад Тенар впервые появилась в Ре Альби, Мосс была еще довольно молодой колдуньей. Она беспрестанно кланялась и улыбалась «юной госпоже», «Белокожей Госпоже», ученице Огиона, разговаривая с ней с подчеркнутым уважением. Тенар чувствовала, что ее пресмыкательство лживо, что это всего лишь маска, за которой скрывались зависть, неприязнь и недоверие. Подобные чувства испытывали к Тенар женщины, стоявшие ниже ее в социальной иерархии и считавшие ее выскочкой, не такой, как все. Жрица Гробниц Атуана или служанка-чужеземка Гонтийского Мага, она вынуждена была держаться особняком, в сторонке. Мужчины наделили Тенар властью, передав ей часть своей. Поэтому женщины сторонились Тенар, считая ее соперницей, а порою и подсмеиваясь над ней.

Она чувствовала себя отрезанным ломтем, отверженной. Тенар сперва бежала от Темных Сил пустынных Гробниц, а затем — от Искусства Магии, которое предложил ей изучать ее друг и наставник Огион. Она отвернулась от всего этого и перешла на другую сторону дороги жизни, туда, где живут простые женщины, чтобы стать одной из них: женой фермера, матерью, домохозяйкой, вняв изначальному предназначению женщины, смирившись с той ролью, что была отведена ей обществом.

И там, в Срединной Долине, Гоху, жену Флинта, почитали за равную все женщины; без сомнения, чужеземка, кожа слишком белая, и слова выговаривает немного странно, но отличная хозяйка, великолепная пряха, дети хорошо воспитаны и накормлены, ферма процветает — в общем, достойная уважения мать и жена. А для мужчин она была женщиной Флинта, делавшей то, что и надобно делать женщине: рожать, готовить, стирать, прясть, шить, прислуживать. Хорошая женщина, говорили они. Флинт попал прямо в точку, когда выбрал ее. Интересно, как выглядит под платьем белокожая женщина, белая с головы до пят? — вопрошали их глаза, когда мужчины смотрели на нее, но шли годы, Тенар становилась все старше, и, наконец, на нее перестали пялиться.

Теперь, спустя столько лет, в Ре Альби все изменилось. После того, как они с Мосс бок о бок продежурили всю ночь у тела Огиона, старая колдунья дала понять Тенар, что стоит той только захотеть, и знахарка станет ее верной подругой, последовательницей и служанкой. Нельзя сказать, что Тенар была в восторге от данного предложения, поскольку считала тетушку Мосс непредсказуемой, ненадежной, сумасбродной, вспыльчивой, невежественной, пронырливой и грязной старухой. Но Мосс, судя по всему, поладила с Ферру. Вполне возможно, что именно она была виновницей столь разительных перемен в поведении девочки. Внутреннее напряжение оставило малышку. На первый взгляд Ферру не выделяла тетушку Мосс и держалась с ней так же, как и с другими: безразлично и равнодушно, с бесконечным послушанием, свойственным скорее какому-то неодушевленному предмету вроде камня, чем человеку. Но старуха постоянно крутилась около девочки, дарила ей разные безделушки и сладости, стараясь задабриванием и лестью завоевать ее расположение.

— Пошли с тетушкой Мосс, дорогуша! Пойдем, тетушка Мосс покажет тебе такое, что ты никогда в жизни не видела…

Нос старой колдуньи клювом нависал над ее беззубым ртом и тонкими губами; на щеке у нее сидела бородавка размером с вишневую косточку; ее черные с проседью волосы представляли собой причудливую копну всевозможных колечек и завитушек; от нее исходил резкий, богатый оттенками запах, как из лисьей норы.

— Пойдем со мной в лес, дорогуша! — частенько говаривали старые ведьмы в сказках, которые рассказывали детишкам на Гонте. — Пойдем со мной, и я покажу тебе прелестный уголок!

А затем старая ведьма засовывала ребенка в свою печь, хорошенько поджаривала его и съедала, или бросала его в колодец, где он превращался в лягушку и вынужден был прыгать и квакать там до конца своих дней безо всяких надежд на спасение, или погружала прелестную девушку в вечный сон, замуровав ее в гигантскую каменную глыбу, пока через много столетий туда не являлся королевич-маг и одним словом не разбивал скалу вдребезги, не пробуждал поцелуем деву ото сна и не расправлялся с вероломной ведьмой.