Удовлетворенно поглядев на Кондрахина, Вельг пояснил:
— Швейцарские гвардейцы знают всех в Ватикане, кому дозволено появляться в садах, в лицо. Своими мечами и алебардами они владеют отменно. Но бегать в латах трудно, здесь ты прав. Телохранители в костюмах вооружены пистолетами. Если твой человек сможет спрыгнуть со стены возле прохода в сторону Академии, его увидит лишь один из гвардейцев. Но ты постараешься временно его обездвижить. Тогда твой наемник сможет приблизиться к папе среди деревьев на тридцать шагов. А там его увидит телохранитель, идущий сзади. Вопрос в том кто выстрелит первым и кто попадет. Но ведь нам это неважно, не так ли?
"Братству Увилбене Ласа действительно неважно, уцелеет папа или нет. Что покушение на него, что его смерть — и пожелавший отомстить Джироло отправится в здешние леса, где братья вовсю готовятся к смертельной схватке с ним. А не пожелает кардинал очертя голову лезть в ловушку — что же, тогда брат Трихор, натасканный на убийство здешними ведунами, колдунами Иоракау и инструкторами НКВД, достанет его и в Риме, в собственной опочивальне. Только вот мне смерть папы совершенно не нужна. У Джироло с Тибуром хватит умения использовать его убийство для разжигания войны. Живой папа нужен только мне".
— Целестин Пятый прогуливается там ежедневно?
— Вот уже шесть дней я наблюдаю за ним, и он всегда появляется здесь в это время. Еще я знаю, когда он бывает во дворе Бельведера. Остальное время папа римский проводит в помещениях, куда отправлять душу слишком рискованно.
Вельг отвел Кондрахина к еще одному шалашу Даботы. Среди густого ольховника шалаш не был виден и за десять шагов. Дабота оказался уже на месте.
— Оставь мне камень. В руки не давай, положи у входа в шалаш. Я пригляжу за ним, а ты отправляйся к Олконе.
Сегодня ведун не только был в военной форме, он нанес на лицо зеленые и коричневые полосы. Дабота закрывал сознание, и вокруг его фигуры крутились слабо различимые при солнечном свете энергетические спирали подготовленных заклятий. Юрий не мог поручиться относительно всего братства, но Дабота свою личную войну уже начал.
Ростиг сидел возле навеса, вплотную прижавшись к низкому заборчику. С другой стороны ограды Олкона неспешно клевала кусок хлеба. Появление Кондрахина птица отметила хлопаньем крыльев, отскочив от него в дальний угол. Ростиг, не изменяя положения тела, негромко поздоровался.
— Олкона согласна терпеть тебя рядом в последний раз. Повтори перемещение к камню. Дабота присмотрит за тобой. И — да будет на тебе благословение Сванвита!
В этот раз перемещение удалось с третьей попытки. Юрий даже остался на ногах, опустившись на одно колено лишь для того, чтобы поднять камень. Из шалаша появились Викус и Светояр, подхватили его под руки и понесли бегом. Сначала ноги Кондрахина волочились по земле, но потом он собрался с силами и поднял их. Ученики оказались крепкими ребятами. Не прошло и десяти минут, как они оказались в ученическом доме. Положив Юрия в комнате Викуса, ученики быстро создали в комнате дополнительные защиты, хотя она и так была неплохо защищена.
Тишина в доме подсказывала, что остальных учеников уже отправили подальше от священного холма. Полежав полчаса, Юрий пришел в себя. Он еще не мог наносить ментальных ударов, но был способен идти, закрывать свое сознание. Однако он предпочел ждать.
Юрий ожидал увидеть Ростига или Даботу, но пришел к нему Белогор. Взглядом послав учеников за дверь, ведун присел на неизменный чурбан.
— Дабота сумел захватить словощупом часть души, что шпионила за твоими перемещениями. Он тянул ее к себе, тот — к себе. Как обычно, у нашего молодого силача не хватило терпения. Он нанес удар через душу по телу врага. Такое возможно, когда у разделенной души зажаты обе половинки. Ударил от души.
Юрий молча ждал продолжения. Уже нетрудно было догадаться по сдержанности гриваса, что Даботе пришлось испытать очередное разочарование.
— Наверное, тот, чью душу он поймал — владелец картины Третьей Печати. Иначе невозможно объяснить его защиту. Дабота ударил точным, сконцентрированным ударом. Попал. Но защита отразила удар, как всегда, разбрызгивая энергию во все стороны. Часть отраженного удара пришлась на самого Даботу. У него сломана рука, ребра, разорвана селезенка.
Кондрахин приподнялся на лежанке.
— Ты сиди, восстанавливай силы. Найдется кому за ним приглядеть, поставим на ноги за две недели. Зато тебе важный урок — пользуйся обычными, человеческими способами. Тот, кто носит на себе столь прочную ментальную защиту, должен быть очень привязан к определенным местам, защищенным заклинаниями и ловушками. Он всегда будет готов отразить ментальное нападение.
Гривас встал, поклонился Кондрахину.
— Брат Трихор! Совет братства посылает тебя в Рим, дабы ты вступил в смертельную битву с нашими врагами. Тебе дозволено самому выбрать, по кому из двух известных тебе врагов ты нанесешь удар. Братство пребудет с тобой всеми своими устремлениями и действиями, но здесь, в наших родных лесах. Будь тверд и уверен в себе.
Гривас вышел, не сказав более ни слова. Юрий прикинул: получалось, что братство созывало Совет после каждого его действия. Сейчас же, когда война началась в открытую, Совет вполне могли провести и с утра. Тогда получалось, что гривас зашел к нему сразу после седьмого, решающего Совета.
