Театральная история - [122]

Он действительно хотел говорить о другом. Но постоянно думал о той аварии еще и потому, что его мучили слова Сергея, которые тот презрительно крикнул в церкви: «Так могло поступить только мстительное убожество!» Эти слова оказались последними, которые Преображенский сказал господину Ганелю. После этого в течение нескольких недель Сергей только вежливо здоровался с ним на репетициях.

– У меня для вас подарок! Вот это я хотел сказать!

– Подарок? Ты знал?

– Сильвестр Андреевич, я же…

– Ты же телепат, – Андреев показал господину Ганелю на стул. – Садись.

Господин Ганель присел. Посмотрел робко. Было видно, что он принимает важное решение.

– Хорошо сидим, – сказал Сильвестр после минуты молчания.

Ганель протянул Сильвестру тонкую пачку бумаги. Десять листов. Андреев взглянул на заголовок. На первой странице огромными буквами было напечатано «Изгнание Ганеля». Взгляд Сильвестра потребовал объяснений.

– Здесь ваша речь слово в слово. Я тогда был оскорблен, унижен, но чувствовал, что передо мной открывается новый мир. И мне не войти туда по-другому. Здесь не только ваша речь, но и мои чувства. Все чувства, которые вы пробудили во мне, – он подумал и добавил почти шепотом. – Знаете, я никогда так много не чувствовал.

Сильвестр взял бумаги. Открыл первый лист. Большими буквами было напечатано: «Вчера я услышал историю настолько печальную, что, возможно, поэтому и наступила осень».

Начало второго листа: «Так не может долго продолжаться в жизни существа, которое никогда не встанет вровень с другими – с теми, кто его вроде бы и принимает, и привечает».

Начало третьего: «Он оттолкнулся от берега башмачками с загнутыми носами и изящными бантами, погрузил голову под воду и… его парик поплыл к центру пруда».

Начало четвертого: «Подчиняться вдохновению – очень рискованно. Но мы обязаны экспериментировать с нашими душами – иначе какие же мы артисты?»

На этом цитирование речи Сильвестра заканчивалось. И дальше мелким шрифтом шло описание чувств господина Ганеля. Долгая, богатая история его чувств на протяжении службы у Сильвестра. Союз режиссера и актера. Подготовка интермедии, которая так и осталась невоплощенной. Разговоры в этом кабинете.

Андреев был ошеломлен.

– Знаешь, Ганель, – сказал он, – что написано на воротах Дантова ада?

– Не бывал, – без улыбки отшутился карлик, неотрывно глядя на Сильвестра.

– Там написано: «И меня создала вечная любовь».

– Почему вы это?

– Для тебя ведь это был ад.

– Какая же любовь без ада? – улыбнулся карлик. – И вы ведь тоже создали его для меня не без любви.

Андреев крикнул:

– Света!

Сцилла Харибдовна вбежала в ту же секунду – изнывая от ревности, она подслушивала под дверью.

– Света, принеси нам, пожалуйста, шампанское и два бокала.

Грустная секретарша ушла выполнять поручение.

– Ганель, я должен тебе сказать. В свою новую театральную жизнь я не возьму никого из прошлого.

– Сильвестр Андреевич, я это знаю.

– Ах да!

– Вы все время забываете, – улыбнулся Ганель. – Обидно даже.

Светлана вошла. На подносе – шампанское и три бокала. И Сильвестр, и господин Ганель почувствовали себя неловко.

– Света, садись сюда, – показал Сильвестр на свободное кресло. – Ну, друзья мои… – Андреев открыл бутылку, она весело чпокнула, и шампанское заискрилось, и облило режиссеру пальцы, и побежало вниз – от горлышка к подносу. Светлана подставила свой бокал, потом еще два. – Друзья мои, с вас тост.

Светлана и господин Ганель смотрели друг на друга, смотрели на Сильвестра, и слова не шли к ним на помощь.

– Ну что, без тоста? – видя их смущение, спросил Сильвестр. – Главное ведь чокнуться.

В тишине раздался звон бокалов.

Позови карлика, он всех прогонит зеленой туфлей

Наташа набрала sms. Отправила Александру: «Завтра в одиннадцать панихида в театре. Ты же знаешь? А потом?»

«В два отпевание в церкви», – ответил он.

«Ты пойдешь?»

«Конечно. А ты?»

«Тоже».

«У тебя есть платок?»

«И не один. А какой нужен?»

«Тебе все идут. Бери любой. Только потемнее».

«Я не о том, как я буду выглядеть!»

«Ну тогда я об этом… До завтра тогда, Наташа». ☺

И, немного подумав, она спешно отправила: ☹

В этих sms заключалась такая огромность надежды, что Саша позволил своей мысли лишь слегка прикоснуться к ним. Он положил мобильный под подушку. Вдруг подумал, что за эти странные, страшные и счастливые месяцы так и не сменил звук будильника. Мобильный нахально кукарекал каждое утро. Саша решил, что если он сменит мелодию прямо сейчас, это станет обозначением черты, которая разделила его жизнь – до Сергея и после него. Через минуту петух был уничтожен.

Александр изумился величавому спокойствию, которое установилось в нем после такого ничтожного действия. Он лежал на кровати. Протекло полчаса.

Покой.

Поднялся с кровати. Вставал он с огромным трудом, словно тело стало в несколько раз тяжелее. Сел за стол. У него не было более действенного способа преодоления горя – только писать. Он взял ручку. Она показалась ему непривычно тяжелой.

Вдруг услышал свист. Обернулся. На кровати лежал Сергей, изящно подперев голову красивой рукой. Он повернул к Саше голову и, небрежно кокетничая, произнес:

– Слушай, как странно, что ты поверил! Я что, похож на человека, который вот так исчезнет?