Театр тьмы - [112]

Чарльз выронил из рук стакан с недопитым коньяком. Бледно-коричневая жидкость разлилась по полу, смешиваясь с осколками разбитой посуды.

Все, что происходило дальше, в голове Чарльза напоминало страшный сон. Тот самый, от которого бросает в пот при пробуждении, а потом целый день болит голова. Бейл, пьяный от горя и алкоголя, сел за руль и рванул в Уондсворт, не давая отчета своим действиям. Зачем он ехал в эпицентр пожара? Какой в этом был смысл? Мужчина даже не задал себе эти вопросы. Он просто чувствовал, что должен находиться рядом с сыном.

На Лондон медленно опускалась ночь. Темные тучи саваном покрыли небо, ветер неспешно покачивал ветки деревьев, а Чарльз гнал по дороге к тюрьме, как сумасшедший. Он не различал ни цвета светофоров, ни фар других машин. Он вилял между преградами, не беспокоясь о том, что может погибнуть по пути к Кристоферу.

Чарльз ехал бы в таком темпе и дальше, но впереди на развилке узких дорог Уиндмил, Эрлсфолд и Хедфилд образовался затор. Констебли просили водителей прижаться к обочине, освободив проезд к тюрьме. Бейл остановился, тяжело дыша и глядя обезумевшим взглядом в лобовое стекло. С Уиндмила к тюрьме завернула вереница машин «Скорой помощи».

Руки Бейла тряслись как при лихорадке. Он до белых костяшек сжал руль, вдавил педаль глаза до самого пола и рванул по освободившемуся пути. Когда констебль замахал дубинкой, приказывая ему остановиться, мужчина даже не обратил на него внимания. Чарльз видел только дорогу прямо перед собой и клубы дыма, которые поднимались к свинцовому небу. Они стали маяком и проклятием для заблудшей души художественного руководителя театра.

Дорога от дома до тюрьмы заняла у Бейла не больше получаса. Из-за большого потока полицейских и медицинских автомобилей мужчина не смог припарковаться у главных ворот здания. Свистя шинами, он остановил автомобиль у дерева, отворил дверцу и выбежал на улицу.

Грохот мужских голосов, нечеловеческие утробные крики, приказы и сирены «Скорой помощи» оглушали Чарльза, а бурливший в крови алкоголь толкал на необдуманные поступки. Безумие острыми клыками вонзилось в шею мужчины, не давая надежды на спасение. Бейл оставил автомобиль открытым и пошел в эпицентр катастрофы.

«Кристофер. Где мой Кристофер», – как утреннюю мантру повторял отец, щурясь от ярких мигалок окружающих его машин.

Подбежав к одной из машин «Скорой помощи», он прокричал на ухо врачу:

– Вы видели здесь моего сына? Где мой сын? Заключенный Кристофер Бейл. Где он?! Вы его видели? Он в порядке?

Со стороны Чарльз походил на безумца. Удивившись его появлению, врач покачал головой и пробасил:

– Мистер, отойдите, пожалуйста! Дайте пройти санитарам!

Отойдя от мужчины в белой амуниции, Бейл перевел затуманенный взгляд на санитаров, которые несли на носилках парня, тело которого превратилось в уголь, и он выл от боли, как хищный зверь.

– Где мой сын?..

Чарльз начал озираться по сторонам, зажав ладонями рот, чтобы не закричать от ужаса. Он не понимал, что ему нужно делать, куда бежать. Врачи и санитары грузили пострадавших в машины «Скорой помощи», чтобы потом, когда те умрут, вернуть тела надзирателям тюрьмы для безымянного захоронения.

– Пожар начался вечером в корпусе с новоприбывшими заключенными и заключенными, ожидающими суда, – кто-то громко заговорил возле Бейла. Кажется, молодая женщина. – По предварительным данным, очаг возгорания находится в 11-й камере. Заключенные, которые в ней находились, погибли сразу. Уже после огонь и дым перекинулись на другие помещения.

Голос замолчал, а потом громче произнес:

– Ден, вот тут мы сразу вставляем телефонный разговор с начальником тюрьмы, где он сказал, что они обязательно проведут расследование, хотя и так понятно, что пожар – случайность.

Журналисты. Стервятники. Бейл злобно оскалился и сплюнул на землю. Его глаза заслезились от едкого дыма, горло запершило. Захотелось дотронуться до глотки и располосовать ее до крови. Мужчина закашлялся. В этот момент мимо него пробегал надзиратель с кипой бумаг.

– Остановитесь! – закричал ему в спину Чарльз. – Остановитесь, прошу!

– Что, мистер? – резко спросил надзиратель, на форме которого значился бэйджик с фамилией Тэйлор.

– Пожалуйста, вы не знаете, что с моим сыном… с Кристофером Бейлом? Он попал к вам неделю назад.

Надзиратель молчал, тяжело дыша. Он смотрел на Бейла, не зная, что ему ответить.

– Его камера? – все-таки спросил Тэйлор.

– Я не знаю…

– Твою мать, – огрызнулся надзиратель, достал фонарик и начал просматривать стопку бумаг. – Как его зовут?

– Кристофер Бейл.

– Кристофер… – руки у надзирателя тряслись. – Вот.

– И?

– 22-я камера. Я не знаю, что с ним. Возможно, он еще жив, но… я не знаю, простите.

Сорвавшись с места, мужчина убежал в неизвестном направлении.

«Возможно, он еще жив», – про себя повторил Чарльз. Но надежда, полученная из рук надзирателя, оказалась ядом. Из-за нее отец пошел на неоправданный риск. Видя, что санитары и врачи ползают как улитки, он сам решил найти и спасти сына.

– Кассандра, дорогая моя, я вытащу нашего мальчика. Я защищу его, как и обещал тебе. – Прошептав это, Чарльз накинул на голову пальто и побежал к главным воротам тюрьмы. Его никто не заметил: ни когда он оказался на территории, ни когда забежал в полыхающий огнем корпус.