Театр Шаббата - [155]
Итак, есть дом, а в доме жена. В машине — вещи, которым надо поклоняться и которые надо беречь, они заменят ему могилу Дренки в качестве смысла жизни. Теперь ему не надо больше лежать на ее могиле, плакать и думать. Он чудом выжил в лапах такого чудовища, как он сам, в убогом жилище старика Фиша ему открылся смысл дальнейшего его участия в непонятном эксперименте, называемом жизнью. И вдруг его потрясла безумная мысль: нет, он не участвует, не пережил, он погиб в Джерси, очень вероятно, что от своей собственной руки, он в самом начале подъема, у подножия загробной жизни, у двери в сказку, свободный наконец от того, что всегда было отличительной чертой, знаком его существования, — от невыносимой потребности быть в другом месте. Теперь он в другом месте. Он достиг своей цели, это теперь ясно. Если маленький домик на склоне холма, на окраине деревни, в которой ничего неприличнее меня не видали, если это — не в другом месте, значит, и нет никакого другого места. Другое место — это там, где ты находишься, Шаббат; другое место, Шаббат, — это твой дом, и если Рози не твоя жена, то и нет у тебя никакой жены. Прочеши всю планету — не найдешь декорации более подходящей, чем эта. Это твоя ниша: одинокий склон холма, уютный коттедж, жена с ее «Двенадцатью ступенями». Это и есть «Непристойный театр» Шаббата. Восхитительно. Так же восхитительно, как женщины, которые выходят из своих домов, чтобы купить фасоль с грузовика Фиша. Здравствуй, восхитительное.
Прошел час, свет в окне, что рядом с навесом для автомобилей, погас и снова зажегся, — а Шаббат все еще оставался в сотне ярдов от дома, у самого начала подъема. А для него ли загробная жизнь? Он пересмотрел свои намерения покончить жизнь самоубийством. Раньше ему была неприятна разве что мысль о забвении. Пусть даже рядом с моряком Шлоссом, наискосок от уважаемых Вейзманов, в нескольких шагах от родных, — но забвение все-таки есть забвение, и приучить себя к мысли о нем было непросто. Но он и представить себе раньше не мог, что быть закопанным там под охраной собак — это еще не значит быть забытым. Настоящее забвение ждет его здесь — в Мадамаска-Фолс. Ему и во сне не могло присниться, что вместо того, чтобы узреть вечное ничто, суждено вернуться в свою постель, где рядом с ним будет лежать Рози с ее вечной жаждой мира в душе. Но ведь он не знал, что найдет вещи Морти.
Он поднимался к вершине холма так медленно, как только могла это делать машина. Он мог добираться до дома хоть несколько лет, теперь это было неважно. Он все равно мертв, надежд на спасение больше нет, а смерть постоянна и неизменна. Время бесконечно, или оно в какой-то момент остановилось. Все то же самое, но разница в том, что всякие колебания прекратились. Ничто больше не течет, а человеческой жизни свойственно течь.
Быть мертвым и знать, что ты мертв, — это как видеть сон и знать, что видишь сон, но странно: все было очень основательно, очень устойчиво мертвым. Шаббат вовсе не ощущал себя призраком, напротив, он как никогда остро чувствовал, что ничто не растет, ничто не изменяется, ничто не стареет, ничто не иллюзорно и ничто не реально. Не было больше объективного и субъективного, не могло быть вопросов, что есть то и что есть это, — все было просто и надежно скреплено смертью. Ничего не прибавляло и не убавляло понимания, что теперь время не разбито на дни. Никаких волнений о том, что внезапно умрешь. С внезапностью навсегда покончено в этом антимире, где нет выбора.
Однако если это смерть, то чей пикап стоит под навесом рядом со старым джипом Рози? Задняя дверца раскрашена — великолепие струящегося на ветру американского флага. Местный номер. Если всякое движение прекратилось, то что, черт возьми, это такое? Кто-то с местным номером. От смерти можно ожидать гораздо больше, чем люди привыкли думать. И от Розеанны тоже.
Они лежали в постели и смотрели телевизор. Вот почему никто не слышал, как он подъехал. Он смотрел, как они лежат, обнявшись, по очереди откусывают от сочной зеленой груши, как слизывают друг у друга с плоских животов сладкий сок, и думал, что Рози очень порадовалась бы, узнай она, что ее муж вернулся и увидел, какие тут произошли перемены в его отсутствие. Он увидел в углу комнаты на полу всю свою одежду. Все его вещи вынули из шкафа и из ящиков стола и свалили в углу, чтобы потом собрать в пакеты или коробки и в ближайший уик-энд сбросить в ближайшее ущелье.
