Театр кошмаров - [109]

– Прости, – шепнула Этель Дарену, который не мог ее слышать. Она сделала это на всякий случай, если его Изнанка как-то способна передать Йоркеру ее касания.

Шумно выдохнув, Этель попыталась накрыть человечка куполом ладоней. Существо тонко взвизгнуло и увернулось, слетев с впалого живота Дарена на пол. От падения у человечка рассыпалась одна нога. Он жалобно запищал и попытался ползти, но Этель мгновенно схватила беглеца в клетку ладоней, которую приоткрыла, лишь чтобы опустить чернильного Дарена через разлом в его настоящее тело.

Она сделала это интуитивно, почти не рассчитывая на успех. А потому облегченно выдохнула, когда возмущенный визг стих. Человечек провалился в разлом, но вряд ли это можно было считать победой. Обрывки Изнанки черными змеями вились на ребрах Дарена.

Этель опустила руки на грудь парня, окунув кисти в шевелящиеся тени. Кожи коснулось теплое покалывание, и Этель подумала, что так Изнанка противится ей, чужачке.

– Так нужно, – оправдывалась она больше перед собой, чем перед бессознательной материей.

Этель тщательно собирала чужую Изнанку, точно рассыпанный песок. Тени не слушались и убегали черными лентами, будто от ветра. Но Этель быстро приноровилась и легко загоняла их в разлом.

Это занятие отняло не больше пары минут. Сосредоточившись на деле, Этель окончательно успокоилась. Когда на виду не осталось ни одной крупицы чужой Изнанки, Этель повторила трюк с закрытием разлома, который уже отработала в театре. На человеке делать это оказалось ничуть не сложнее.

Сложнее оказалось ждать результата.

Поэтому, когда Дарен вдруг шумно вдохнул и рывком сел, Этель разрыдалась от счастья.

Глава 27 Дарен

Еще секунду назад он растворялся в своих безумных видениях, а теперь вдруг его снова выдернули в родное тело. Оно казалось непривычно тесным, но Дарен все равно ощутил облегчение. Быть бесформенным чем-то – омерзительно. Будто каждый темный уголок вывернули наружу и растянули, чтобы явить миру самые скрытые кусочки тебя.

– Ты жив, – бессмысленно пытаясь утереть ручьи слез, прошептала Этель и кинулась Дарену на шею.

От неожиданности он снова повалился на пол. Девушка придавила его к полу, уткнулась мокрым носом в шею и заревела уже в голос.

Дарен в ошеломлении боялся пошевелиться. Что происходит?

Когда Этель немного успокоилась, он осторожно отстранил девушку и выбрался из-под нее, чтобы сесть на полу напротив. Зеленый здоровый глаз внимательно следил за каждым движением Дарена, будто сам он был не человеком, а чудом.

– Не смотри на меня так, будто я умер, а теперь воскрес, – попытался пошутить он, но слова стерли призрак улыбки с лица Этель.

Кончики ее губ, блестящих от слез, опустились. Этель впервые уронила взгляд, не спеша с ответом.

– Эй, – Дарен настороженно наклонился, пытаясь заглянуть девушке в лицо, которое она спрятала за завесой длинных волос. – Я просто упал в обморок. Ты чего плачешь?

– Дарен, – эта интонация не обещала ничего хорошего.

Лишь звук собственного имени уже заставил Дарена отшатнуться и заледенеть в ожидании ужасных новостей.

– Что-то с Каспером? – немеющими губами шепнул он и тут же облегченно выдохнул, когда Этель качнула головой.

Почему-то казалось, что, если с Каспером все в порядке, значит, ничего плохого быть не может. Но следующие слова Этель ранили сердце, словно метко брошенный дротик.

– Дарен, ты умер. И боюсь, это не самое страшное, что с тобой случилось.

* * *

В последних лучах уходящего солнца кухня казалась почти уютной. Навесные шкафчики и скромный гарнитур из грязно-белого окрасились в нежно-розовый, а пожелтевшие от времени, местами порванные обои выглядели даже винтажно. Здесь пахло зеленым чаем и засахаренным медом, который Дарен поставил на стол в качестве угощения. Нервничая, он забыл, что ребята сегодня принесли другие сладости, а Этель не напомнила.

Дарену ни крошки в горло не лезло, и он почти не сомневался, что Этель точно так же сейчас воротит от еды. Чай он заварил, скорее, потому, что так нужно, и теперь цеплялся за свою кружку как за спасательный круг.

Напиток давно остыл, но ни Этель, ни Дарен не сделали ни единого глотка. Этель, сгорбившись, сидела на табуретке, повернувшись к кухонному столу правым боком. Так, чтобы краем здорового глаза видеть Дарена. Он же сидел прямо, будто проглотил спицу.

– Так, значит, я теперь Зрячий? – охрипшим после долгого молчания голосом спросил он.

Пальцы крепче обхватили кружку. Еще немного, и стекло бы треснуло.

– Да. Думаю, да, – Этель поджала губы и шумно втянула носом воздух. – Узнаем, когда столкнемся с Изнанкой. Твой разлом я «зашила», поэтому…

«Поэтому ты воскрес», – мысленно продолжил Дарен и едва не рассмеялся.

Не видеть оживших чудовищ своей души было непривычно. Безумие схлынуло, но Дарен еще не успел к этому приспособиться. Да и как можно думать, что теперь ты здоров, когда слышишь такое?

– Если верить тебе и всему, что ты рассказала…

«…А рассказала ты очень много. Больше, чем я хотел бы знать».

– …то я точно не Странник, как Ви, потому что могу жить без… Якоря?

На последнем слове он замялся и вопросительно взглянул на Этель. Правильно ли сказал? Девушка кивнула, и Дарен, встретив ее печальный взгляд, опустил взор. Из темного озерца чая на него смотрели усталые карие глаза.