Театр - [51]
Мерзавец!
Саграмур. Мой Гавейн! Вот этот гнусный тип гноил тебя в той башенке. Орилус, который тебя любил, обнаружил тебя раньше нас и дорого поплатился за свое открытие.
Гавейн. Бандит! (Грозит Мерлину кулаком, удерживаемый Галахадом.) Он дорого заплатит за то, что похитил, заточил, морил голодом королевского племянника.
Мерлин. Рыцарь, при вашем дядюшке находился ваш двойник, которого он любил такой любовью, что еще, чего доброго, пожалеет о замене.
Гавейн. Кто-то посмел играть мою роль при короле!
Саграмур. И так играть, что я тебя ненавидел и никто в замке не мог найти объяснения твоему поведению.
Гавейн. Я трепещу за Бландину.
Ланселот (с улыбкой). С этой стороны, Гавейн, вам, я думаю, нечего опасаться. Вас ожидают другие сюрпризы.
Саграмур. Мошенник предпочитал людскую. (Лже-Королева поднимает голову. Саграмур вздрагивает.) Ох! Я и не видел… Моя мать! Ланселот, чтоб мою мать посмели впутать в эту адскую мистификацию, в эту колдовскую кухню, в это оскорбление величества! Пустите, пустите меня, Галахад! Я ему… (Кидается на Лже-Королеву.)
Лже-Королева (кричит). Не трогайте меня!
Саграмур. Трусу повезло. Я хотел избить его, а поднять на него руку не в состоянии.
Ланселот. Хоть мы и знаем, что это не она, — это сильнее нас.
Гавейн. И я жил среди вас! И у меня похищали мое счастье. Меня компрометировали, бесчестили, а я тем временем издыхал от отчаяния в этой башенке. Я отомщу.
Саграмур. Успокойся, с этим покончено благодаря Орилусу и Белому Доспеху — без них я ни за что не нашел бы эту жуткую каморку.
Гавейн. Заставь Мерлина избавить нас от омерзительного морока. Ланселот, сделайте что-нибудь!
Саграмур. Именем отца моего, короля Британии, требую…
Мерлин. «Требую»? А известно вам, юный мой принц, в какой мере весь этот спектакль угоден или неугоден королю?
Саграмур. Вы смеете…
Гавейн. Он смеет утверждать, что король его сообщник!
Мерлин. Потише, мессир Гавейн.
Ланселот. Может, скажете, это вообще его затея?
Мерлин. Я не стану оправдываться. Подожду, пока мне не будет дозволено нарушить молчание.
Галахад. Вы хотите дать понять, что исполняете распоряжения своего господина. Я отказываюсь верить и прошу вас немедленно вернуть этому бесенку его истинный облик, если, конечно, у него таковой имеется.
Лже-Королева. Золотые слова, сэр Галахад. Конечно, у меня есть свой облик, как у любого из вас, и меня начинает угнетать, что я никогда в нем не существую. Слышите, хозяин?
Мерлин. Джинифер!
Лже-Королева. Последуйте же совету этих достойных господ, чем смотреть на меня волком.
Мерлин (рыцарям). Будь по-вашему. Я возвращу моему слуге его облик. Но для этого мне требуется — без чего, увы, не
обойтись — самая малость… обыкновенный кусочек мела. Да вот, мессир Гавейн, у вас в кармане…
Гавейн шарит в кармане и достает кусок мела.
Гавейн. Каким чертом этот мел оказался у меня в кармане?
Мерлин. Дайте мне. (Протягивает руку, но подоспевший Галахад перехватывает мел.)
Галахад. Стоп, Гавейн! (Мерлину.) Прошу извинить, господин министр; (остальным) это единственное, чего мне не хватало. Победа!
Все. Почему? Что такое? Объясните.
Галахад. Рыцари, ложный поход окончен. С помощью этого мела вы вернетесь в замок так же, как эти обманщики оттуда прибыли.
Мерлин. Вам недостает самого главного.
Галахад. Чего же?
Мерлин. Заклинания.
Галахад. Ошибаетесь, Мерлин. Я еще не вернул цветок его хозяину. Вспомните-ка: я зашел за ним, но, поскольку ваше поведение показалось мне подозрительным, не забрал, а оставил открытым на столе.
Мерлин. Я не дитя, рыцарь. Я тут же его закрыл.
Галахад. Вынужден вас разочаровать, Мерлин. Заклинание мне известно, и вы же сами их и отправите.
Мерлин. Лжете.
Ланселот. Галахад, а вы разве не с нами?
Галахад. Хотел бы, но магия для меня запретна. Ни я над ней не властен, ни она надо мной. Так повелела судьба. Когда цветок отправит вас отсюда, я оторву листок, повторю свою предыдущую фразу и отвезу ларец Багдемагусу.
Саграмур. А потом вернетесь к нам в замок?
Галахад. А потом вернусь к вам в замок. Сейчас главное — чтобы вы поскорее оказались дома и чтоб заговор был раскрыт. Не напугайте Артура. Ланселот, устройте так, чтоб вам явиться первым и подготовить почву, предупредив сначала королеву.
Ланселот. В какую часть замка перенесет нас это заклинание?
Лже-Королева (прыгая на месте). В Охотничий павильон! В Охотничий павильон! Место отправления — зал Совета, место прибытия — Охотничий павильон!
Мерлин сдерживает жест ярости. Все шахматные фигуры со стуком встают по местам на доске. Всеобщее безмолвное замешательство. Все взгляды обращаются к столику. Лже-Королева падает на колени с правой стороны сцены.
Мерлин(идет налево). Джинифер, не забывай, ты служишь тому, кто сильнее нас!
Галахад. Все за мной. Прощайте, Мерлин.
Мерлин. До скорой встречи, рыцарь Галахад.
Галахад. До скорой встречи.
Галахад уводит Ланселота, Саграмура и Гавейна. В дверях Гавейн оборачивается и плюет в сторону Мерлина. Саграмур следует его примеру. Уходят.
Мерлин (идет к правому окну). Плюйтесь, плюйтесь. Моя летучая мышка вас опередит и подготовит тебе хорошую встречу, Ланселот.
Лже-Королева. Вы стареете, хозяин. На вашем месте я бы бросил это дело. Они нас обставили.
Монодраму «Человеческий голос» Кокто написал в 1930 году для актрисы и телефона, напитав сюжет удушливой атмосферой одинокой женской квартирки где-то на бульварах. Главную роль на премьере исполнила французская звезда Берт Бови, и с тех пор эта роль стала бенефисной для многих великих актрис театра и кино, таких как Анна Маньяни, Ингрид Бергман, Симоне Синьоре. Несмотря на давнюю дружбу с Жаном Кокто, Франсис Пуленк ждал 29 лет, прежде чем решил написать оперу на сюжет «Человеческого голоса». Сделав ряд незначительных купюр, он использовал оригинальный текст пьесы в качестве либретто.
«Ужасные дети» — отчасти автобиографический роман Жана Кокто — известного поэта, писателя, драматурга, график и декоратора, живописца…
Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Третий том собрания сочинений Кокто столь же полон «первооткрывательскими» для русской культуры текстами, как и предыдущие два тома.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вечная тема противостояния Мужчины и Женщины, непримиримая схватка двух любящих сердец. Актриса то отчаянно борется за ее счастье, то выносит обвинительный приговор, то почти смеется над ней, то от души сочувствует. Права ли женщина, которая любит мужчину так, что тот задыхается от ее любви? Никто из нас не знает ответа на этот вопрос, но каждый может поискать его вместе с персонажами пьесы Жана Кокто.
Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.В первый том вошли три крупных поэтических произведения Кокто «Роспев», «Ангел Эртебиз» и «Распятие», а также лирика, собранная из разных его поэтических сборников.