Театр для теней. Книга 1 - [3]

— Волшебство пронизывает всё вокруг, как лучи солнца — воздух в рассветном саду, — продолжал адор (Эйтли «прямо убило» это поэтичное сравнение: всю дорогу она только и делала, что злилась на слепившее её чувствительные к магическим аурам глаза излучение пород). — В этом озере, несмотря на его страшную засолённость, живут крошечные существа. Они впитывают магию и, подобно цветам под солнцем, могут с её помощью преобразовать неживое в живое — сделать эту самую соль съедобной для себя… А спиноглаз, в свою очередь, питается ими, — немного грустно, словно ему было жаль этих удивительных крошек, закончил адор.

— Ничего себе! — восхищённо выдохнула Тинойа. — И это ещё алаев называют приспособленцами, а тут — какая-то финтифлюшка! — Ей бы и в голову не пришло, что местная магия может не только портить кому-то жизнь, но и дарить её.

— Прям как Ирера, — тщательно пряча язвительность, сказала Эйтли, указывая на эалийку, которая как раз проезжала по свежесотворённому мосту, по-прежнему растянувшись на спине раомпа. — Спит, — удовлетворённо заключила Тинойа. — Она, конечно, истрепала нашему отряду нервов больше, чем все харнианцы[1] и их драконы вместе взятые, но, с другой стороны, я не уверена, что без неё кто-нибудь из нас вообще бы здесь выжил…

* * *

Ирера не сразу поняла, что её насторожило. Словно кто-то едва заметно прикоснулся к самым кончикам её усов и тут же отдернул руку, отступив во тьму. Она открыла глаза, но, разумеется, никого, даже назойливой Эйтли, рядом не обнаружила. Вокруг было всё так же темно и тихо, караван успел благополучно миновать озеро и теперь двигался по очередному туннелю. Ирера усмехнулась пришедшему на ум сравнению: вряд ли одному из её спутников вздумалось бы подёргать её за усы, во всяком случае, она очень на это рассчитывала и положила немало сил на поддержание репутации грозной предводительницы отряда. Мало кому из тех, кто был знаком со второй дочерью эалийского патриарха Селорна, имя которого произносили с почтительным страхом во всем Энхиарге и даже в стенах его собственного дома, удавалось долго оставаться в неведении относительно её норова.

Да и усов у тёмной алайки, находящейся в данный момент в своей человекоподобной форме, не наблюдалось; зато были кошачьи уши и хвост, клыки и вертикальные зрачки, в темноте почти целиком заполняющие серую радужку… А еще — двадцать острейших когтей, которые ей ужасно захотелось пустить в дело, когда, озираясь по сторонам, она наткнулась на пример вопиющего разгильдяйства. Ирера соскользнула с бока подземного слона и направилась в голову отряда, к парочке заядлых картёжников, расположившейся на спине молодого раомпа.

Одному из них, эалийскому телепату, удобно подвернувшему ноги и угнездевшему между ними кружку с горячим вином, надлежало контролировать сознание раомпов. Подземные слоны чуяли в алаях хищников и отказывались повиноваться обычным командам. Насколько слабой была власть телепата сейчас, было видно по тому, как испуганно фыркали раомпы, когда Ирера проходила мимо. Никакая трансформация не могла полностью скрыть истинную природу алайки: даже передвигаясь на двух ногах, она сохраняла ту невероятную стремительную плавность, что свойственна поступи лесных кошек, крадущихся к ничего не подозревающей жертве.

Другой игрок, тоже чернокожий и черноволосый алай, переведённый из воинов отряда в маги ввиду острой нехватки последних, рассеянно скреб по стене выпущенными когтями ноги, напряжённо размышляя над следующим ходом. Ему было поручено управлять продвижением гигантского куба льда, величественно плывущего по туннелю и почти целиком занимающего его просвет, но, вместо этого, кот самым наглым образом уселся спиной к объекту своего долга и только раздражённо дергал ухом, когда глыба задевала об очередной выступ породы.

Ирере не пришлось проявлять чудеса маскировки, чтобы подобраться к этой парочке. Их раомп — наверное, единственное животное в отряда, находящееся под должным присмотром, — тоже заметил эалийку только тогда, когда она вынырнула из мрака в опасной близости от его морды, выбросила вперёд руку и резко выпустила смертоносные лезвия когтей. Мозг зверя словно взорвался от столкновения инстинкта самосохранения и воли контролирующего его телепата. Раомп вздрогнул всей своей мощной серой тушей и остановился, сдвинув в сторону нежный короткий хобот и укоризненно глядя на Иреру выпуклыми глазами. Сейчас его морда, как никогда, была похожа на лицо разумного существа, и кошке стало немного не по себе. Но она быстро поборола смущение, стоило ей увидеть растерянное лицо телепата. Сопротивление животного отозвалось в его мозгу вспышкой боли и приступом дурноты, он чудом удержал кружку в руках, а язык — от нелестного замечания в адрес «леди арсенал», как в караване прозвали Иреру.

— Чем ты думаешь? — рыкнула эалийка, когда его товарищ изволил обратить на неё внимание. — Тем местом, откуда хвост растёт?

— Нет, им я сижу, а… — огрызнулся было он.

— Так, не думаешь даже им, — констатировала Ирера и поёжилась, услышав, как куб снова проскрёб по стене. — Ты чем сейчас должен заниматься?