Театр для теней. Книга 1 - [184]
— Но сейчас… — начал Кернигаар, но снова был вынужден замолчать.
— Сейчас я ничем не могу помочь ни тебе, ни твоему народу. Эту свою жизнь я прожила, — произнесла она таким будничным, ровным тоном, словно говорила «пора спать». — Я должна покинуть этот мир, пока я ещё могу сказать, что прожила её достойно. Пора двигаться дальше, — Аласаис улыбнулась и сделала движение, по которому стало понятно, что она собирается встать.
Балфишрейн зачем-то полез под стол. Анар насторожился, но карг вытащил оттуда лишь объёмистый свёрток. В глазах наэй блеснуло любопытство. Оно сменилось узнаванием сразу же, стоило каргу развернуть его. И тут Анару стала понятна причина его видения: это «одеяние» было тем самым, которое он только что видел на Аниаллу!
— Этот хр'колл оскорбил тебя, госпожа. Хитрый карг-торгаш выглядел смущённым.
— И он ответил сполна за свой поступок. Будет знать своё место.
— Значит, ты решил, что его место на моих плечах?! — Она звонко рассмеялась. — Что ж, завидная судьба — даже для приближённого Иргхантааша!
Аласаис приняла одеяние, некоторое время задумчиво перебирала кожаные складки тонкими пальцами, а потом вскинула глаза, сказала:
— Благодарю тебя, Маан'дукх Балфишрейн, но этот дар не для меня. Тебе теперь придётся искать… новую Аласаис для своего народа — ей и отдашь! — и вернула ему одеяние.
Она поднялась, карги встали следом. Их головы были почтительно склонены. Они прощались навсегда. Улыбка всё ещё цвела на алых губах Аласаис, но взгляд её стал совсем иным, задумчивым, устремлённым куда-то вдаль, в просторы, неведомые никому из живущих…
Внезапно она чуть-чуть перевела взор — за плечо Балфишрейна, туда, где незримо присутствовал Анар. И вновь, как в первую секунду, он очутился в плену магии её глаз, и ему почудилось, что каким-то неведомым образом она видит его.
Это было совсем иное чувство: болезненное, как удар кинжала, удар в самое сердце, в самую душу, но в то же время — чем-то сладостное… Что было в её глазах — надежда? боль? нежность? жалость? — он не успел разглядеть.
Видение стремительно таяло, и вот он уже в Бездне, стоит посреди комнаты. Справа пылает камин, Брай всё так же сидит возле него, впившись пальцами в решётку, слева — свечи перед настороженным лицом Мейва, а прямо перед ним — обеспокоенные глаза жены.
Словно во сне, не в силах полностью вернуться к реальности, он наблюдал, как Аниаллу протянула руку и её пальцы, показавшиеся Анару такими холодными, коснулись его щеки. Она нежно провела ими по его лицу и, перевернув руку ладонью вверх, изумлённо уставилась на их кончики, ставшие вдруг влажными. Анар тоже смотрел на первые в своей жизни слёзы и не мог вымолвить ни слова, будто кто-то плотно завязал ему рот.
Алай пытался вспомнить выражение её глаз, понять, осмыслить, что прочитало в них его сердце. Но так и не смог. Он долго не сводил взгляда с Аниаллу, словно ища в её — таком похожем! — лице ответ на вопрос, заданный глазами Аласаис…
— Анар, что произошло? Ты что-то увидел? — нарушила молчание Алу.
— Я… я не знаю, — он не нашёл в себе решимости рассказать ей. Просто не мог этого сделать, хоть и не понимал, что ему мешает. — Я не помню… не понимаю… — Ладонь в привычном нервном жесте прошлась между ушами.
— Странно, — наконец опустила руку Аниаллу (почему-то от этого Анару сразу стало легче). — Обычно ты помнишь всё, что видишь, а я вижу всё, что видишь ты… — Она помолчала, задумавшись. — Может, ты сядешь? На тебе лица нет. — И сама опустилась на его кровать.
Не успел Анар сесть рядом, как хлопнула о стену резко распахнувшаяся дверь и на пороге показалась чем-то взволнованная Фай…
Анар сидел замерев, пытаясь совладать с охватившими его доселе неведомыми чувствами.
Он видел её. Видел Аласаис.
И это само по себе, в отрыве от того, где и с кем он её видел, настолько потрясло его, что он никак не мог заставить себя сконцентрироваться ни на чём другом. Анар отдал бы что угодно, чтобы увидеть её ещё раз, умер бы, чтобы защитить её… но при этом болезненно-ясно ощущал (хотя не мог понять, откуда пришла к нему эта уверенность), что ни того, ни другого никогда не случится. Её больше не было в Энхиарге. И никогда не будет ни в одном из тех мест, куда он сможет попасть…
Анар пытался увязать всё это со словами Фай. Такрен утверждает, что Аласаис умерла. Сама наэй тоже говорила, что уходит навсегда. «Мне пора двигаться дальше», — сказала она, но эти слова совсем не обязательно означали, что Аласаис готовилась к смерти. Она не выглядела как существо, которое предчувствует собственную гибель и уж тем более — собирается сводить счёты с жизнью! Но противоречат ли слова Фай словам наэй? Люди, например, когда кто-то умирает, говорят, что он «ушёл в мир иной». Так, быть может, и Такрен Фай, утверждая, что Аласаис умерла, подразумевала, что наэй ушла в какой-то иной мир, откуда никогда не вернётся и куда не проникнуть никому из живущих? Разве это не равносильно гибели? Возможно. Только вот вряд ли Фай подменила эти понятия просто так. У этой кошки явно были какие-то свои планы. И они вполне могли не вязаться с планами Аласаис — Анар это отчётливо понимал.
