Те, кто в опасности - [107]

Настя снова сложилась и, обретя полное равновесие, встала на ноги. Она наклонилась к мертвецу, по-прежнему связанными руками вытащила у него из-за пояса кинжал и повернулась к остальным охранникам. Первого она ударила кинжалом в живот, и, когда тот скрючился, пытаясь удержать вываливающиеся внутренности, ударила его по основанию черепа рукоятью из серебра и носорожьего рога. Побуждаемый гневным ревом Камаля, еще один охранник попытался подойти к ней сзади. Настя даже не обернулась; она не глядя лягнула, попав ногой в подбородок; голову араба откинуло с такой силой, что шейные позвонки хрустнули, раскололись и человек упал на пол, как сброшенная рубашка. Его товарищи теснились в дверях, стараясь поскорей выйти.

Держа кинжал в связанных руках, Настя перескочила через первый труп и бросилась к Камалю. Тот увидел ее приближение, вскочил с кресла, повернулся и побежал. Он выбрался из дверей последним. Когда он добежал до двери, Настя кинжалом распорола его облегающий костюм и вонзила острие в ягодицу. С новым воплем гнева и боли Камаль бросился в открытую дверь, и один из его людей захлопнул ее за ним. Настя задвинула засов, вернулась в салон, изящно переступила через трупы и села на угол стола. Зажав лезвие кинжала в зубах, она завела острие под узел и, резко рванув вверх связанные запястья, разрезала нейлоновый шнур. Когда путы упали, она помассировала рубцы на запястьях, встала и подошла туда, где, как она знала, была расположена камера. Она стояла, не стыдясь своей наготы, и смотрела на наблюдателей в ситуационном центре. Лицо у нее было спокойное и непроницаемое. Потом Настя подмигнула и улыбнулась. Улыбка была ангельской и безмятежной, словно девушка не имела никакого отношения к трупам, разбросанным по каюте как цветы, срезанные обезумевшим садовником.

Возле мониторов все сидели молча. Наконец Хейзел обрела дар речи.

— Что она делает? — спросила она, когда Настя подсела к панели кондиционера на переборке у двери.

— Как можно больше снижает температуру, — объяснил Пэдди.

— Зачем? — удивилась Хейзел.

— Она очень чистоплотна, — одобрительно сказал Пэдди. — Наверно, не хочет, чтобы трупы завоняли: ведь ей придется делить с ними каюту.

— А я-то едва не получила нервный срыв, переживая за ее безопасность, — рассмеялась Хейзел, почти истерически от облегчения. — Она совершенно уникальна!

— Правда, настоящее совершенство? — согласился Пэдди. — Я не был уверен, но после этого небольшого представления решил просить ее руки и сердца.

Настя отвернулась от кондиционера и направилась в спальню, ее ягодицы покачивались, как пара шелковых мешочков, набитых змеями.

— Боже! Какая красотка! — почти благоговейно сказал Дэйв Имбисс.

— Слишком красивая для тебя, приятель, — заявил Пэдди. — В будущем, глядя на нее, пожалуйста, закрывай глаза.

Настя вошла в спальню, и ее показала следующая камера. Настя закрыла за собой дверь и прошла к туалетному столику. Села перед зеркалом и щеткой для волос принялась приводить в порядок прическу, разворошенную Камалем. Удовлетворившись состоянием волос, она замазала тональным кремом ушибы на лице, накрасила губы и надушилась, взяв духи и помаду «Шанель», которыми пользовалась Хейзел. Она продолжала играть перед невидимой публикой, отлично понимая, что с нее не сводят глаз. Потом встала и прошла в огромную гардеробную в дальнем конце каюты. Неторопливо перебрала белье Хейзел и наконец выбрала комплект из трусиков «Дженет Реджер» и бюстгальтера с венецианским кружевом. Приложив трусики к нижней части тела, она посмотрела в камеру, склонив набок голову и очевидно ожидая одобрения. Зрители не могли нарушить тишину аплодисментами, но Дэйв приложил два пальца ко рту и почти неслышно хищно присвистнул.

— Великолепно! Я сама не могла бы выбрать лучше, — негромко сказала Хейзел.

Словно услышав ее слова, Настя снова улыбнулась.

* * *

Один из электронных навигационных приборов на мачте «Золотого гуся» был соединен с навигационным помещением в скрытой секции. Оператор в глубине корабля мог получать данные радара и GPS. В ситуационном центре о положении и курсе корабля знали не хуже, чем на мостике.

Во всей закрытой секции царило напряжение. Люди почти не разговаривали, а когда говорили, то театральным шепотом. Время они коротали, проверяя и готовя снаряжение: точили клинки, извлекали обоймы, потом обкатывали в пальцах и смазывали каждый патрон, чтобы гладко входил в ствол, до блеска начищали стволы и отлаживали курки, пока те не начинали срабатывать легко и тихо, будто вздохнула девушка. Гектор и его помощники продолжали наблюдать из ситуационного центра, не сводя взглядов с мониторов слежения.

Винсент Вудворд по-прежнему сидел под замком в одной из небольших кают на том уровне, где располагались помещения владельца. Его руки были крепко связаны, а у койки неотлучно стояли два охранника, целясь в него из автоматов. Еще три охранника с АК-47 стояли за дверью каюты. Дважды за день Камаль спускался с мостика и срывал свой гнев на Винсенте. Он плевал на него, призывал на его грязную языческую голову кару Аллаха за убийство отца и братьев Камаля, потом снова бил ногой, нацеливаясь в живот и пах. Винсент свернулся клубком, оберегая внутренние органы, и упорно изворачивался, уклоняясь от самых сильных ударов. Наконец Камаль отобрал у одного из охранников, с интересом наблюдавших за представлением, автомат и окованным сталью прикладом нанес два или три удара по голове Винсента. Но поврежденная рука причиняла Камалю такую сильную боль, что его ударам не хватало силы. Винсент спокойно перенес их.