Те, кто охотится в ночи - [8]

— Я полагал, что с вашей властью…

— Мы тоже так полагали. — Вампир наконец повернулся к нему, голос его был холоден и ровен. — Что, впрочем, тоже ничего не решает. Кто-то убивает вампиров Лондона.

Эшер приподнял густую бровь.

— И что же в этом удивительного?

— То, что мы не понимаем, кто это делает.

— А люди, которых вы убивали, не знали, кто вы такие? — уточнил Эшер.

— Не обязательно, — отозвался вампир. — Но если бы за нами охотились друзья, или любовники, или члены семей убитых, заподозрившие истинные причины их смерти, они бы повели себя как всегда. Посещали бы места, где их любимый имел обыкновение встречаться со своим убийцей (ибо среди вампиров распространена практика нежной дружбы с будущей жертвой), проводили бы дни на его могиле. Большинство из нас обладает хорошей памятью на лица, имена, детали — у нас было достаточно свободного времени, чтобы хорошо изучить людей. Обычно проходит несколько недель, прежде чем эти охотники на вампиров утвердятся в своем подозрении и исполнятся решимости.

— И тогда вы отделываетесь от них, как отделались от их друзей?

— Dios, нет! — Мгновенная улыбка снова тронула его губы, но в этот раз Эшер заметил насмешливые искорки — в прозрачных глазах. — Дело в том, что время всегда работает на нас. Достаточно скрыться из виду, сменить места, где мы появляемся или спим — на пять лет, на десять, на двадцать… Вы не поверите, насколько коротка людская память! Но теперь… — Он покачал головой. — Умерщвлены уже пятеро. Гробы их вскрыты, и солнечный свет превратил их тела в золу. Убийца действовал днем — иными словами, ни один вампир не смог оказать сопротивления или схватить убийцу. Собственно, это и побудило меня нанять вас.

— Нанять помощника, — медленно проговорил Эшер. — Почему именно меня?

— Сейчас объясню, — сказал Исидро. — Только, пожалуйста, не делайте такой вид, будто впервые слышите, что были в свое время наемным убийцей, — когда получали жалованье от королевы. Чем, собственно, мы хуже вашей империи…

Это вполне могло быть риторическим вопросом, однако голос вампира остался ровным, и кроме того Исидро сделал паузу, ожидая ответа.

— Наверное, в том, что империя не вербовала меня и не шантажировала.

— В самом деле? — Последовало легкое движение брови — слабое эхо оживленной людской мимики. — Разве вы служили не из особой вашей английской сентиментальности, лелеющей влажные луга, оксфордские горизонты и даже протяжные диалекты ваших пейзан? Разве вы не рисковали собственной жизнью и не отбирали чужие жизни ради того, чтобы «Англия оставалась Англией», как будто без пулеметов Максима и субмарин она бы превратилась в провинцию Германии или Испании? И, наконец, — когда это перестало быть для вас существенным, — разве не отвернулись вы с отвращением от вашего прежнего занятия подобно охладевшему любовнику?… Нам нужен помощник, действующий одинаково успешно и ночью, и днем, знакомый с мельчайшими нюансами легенд и в то же время владеющий искусством убийцы и шпиона. Что касается выбора людей, то мы полностью доверяем вкусу вашей бывшей королевы.

Эшер долго разглядывал собеседника в прыгающем свете газового рожка. Лицо Исидро было гладким, твердым, без морщин; изящный, прекрасно одетый юноша сидел в непринужденной позе перед Эшером, и только глаза, хранящие знание о бесчисленных людских глупостях и грехах, совершенных за три с половиной столетия, не были глазами человека. — Вы не все мне сообщили, — сказал Эшер. — А министерство иностранных дел сообщало вам все? — возразил Исидро. — Вот что я вам скажу, Джеймс. Мы наняли вас и хорошо вам заплатим, но если вы нас предадите — словом или делом, — вы не найдете такого уголка на земле, где бы вы и ваша супруга Лидия смогли бы от нас скрыться. Надеюсь, вы верите мне. Это в ваших интересах.

Эшер скрестил руки на груди и откинулся на потертый плюш спинки дивана.

— В ваших тоже. Ночью вы могущественны, но днем вас до смешного легко убить.

— Да, — шепнул вампир. На секунду его нежный рот отвердел. Затем это выражение (если это вообще было выражением) исчезло и бледные глаза затуманились, словно древняя душа Исидро погрузилась в сон. Вагон потряхивало на стыках, молчание было пугающим.

Внезапно Эшер услышал нетвердые шаги в коридоре, хотя хождение по узкому проходу давно уже прекратилось. Дверь купе скользнула сама собой в сторону. В проеме темного дуба, освещенная газовым рожком, стояла та самая женщина, что сидела на платформе с двумя спящими девочками. Невидящие глаза ее были широко раскрыты.

Исидро молчал, но женщина, словно ее пригласили войти, закрыла за собой дверь и, осторожно ступая по качающемуся полу, приблизилась к вампиру и села рядом с ним.

— Я… я пришла, — запинаясь проговорила она; глаза ее стекленели под тонкими прямыми ресницами. — Кто… почему?…

— Тебе незачем знать об этом, bellissima, — шепнул Исидро, касаясь узкой рукой в черной перчатке ее лица. — Совершенно незачем.

— Совершенно… незачем… — запинаясь, повторила она. Старенькое красное платье, чистое, но явно несколько раз перелицованное. Плоская черная шляпа из соломки, шея обмотана фиолетовым шарфом. На вид женщине было не больше двадцати пяти лет (возраст Лидии), и если бы не морщинки у глаз и в уголках рта, Эшер рискнул бы назвать ее хорошенькой.