Те, кто любит - [61]

Они переехали в Бостон в апреле. Абигейл решила взять с собой одежду, постельное белье и провиант, хранившийся в подвале. Джон позаботился о доставке. Абигейл выбрала для спальни комнату с камином на втором этаже, окна которой выходили на Хиллерс-Лейн и площадь Браттл. Там стояла кровать с балдахином и комод с мраморной доской, достаточно широкой для кувшинов и тазиков.

В соседней комнате Абигейл разместила Джонни и Рейчел, которая ухаживала за ним, Нэб — вскоре ей исполнялось три года — получила отдельную комнату через коридор. Развитая не по годам, серьезная, она быстро запоминала колыбельные песенки и напевала их Джонни. Четвертая спальня в конце коридора предназначалась для посещавших Бостон членов семьи и друзей.

Через день после приезда они отправились на Пёрчейз-стрит с визитом, Сэмюел в поношенной, но чистой рубашке был в своем кабинете, он писал, сидя перед камином. Хотя Джеймс Отис играл роль лидера в законодательном собрании, Сэмюелу приходилось составлять большую часть протестов, направлявшихся в Англию.

— Как приятно, что вы прислушались к совету родственников и переехали в Бостон! — воскликнул он.

— Ну, Сэм, ты советовал это шесть лет назад.

— Неважно. На то и время, чтобы его тратить. Приветствуем вас в мятежном Бостоне. Если не ошибаюсь, я приглашал вас на чай, когда станете соседями. Бетси, чай готов?

На Бетси было простое черное платье, оно придавало особый блеск ее коже и глазам.

— Сэмюел, ты же знаешь, что мы никогда не пьем чай в пять часов. Это британская привычка, а ты презираешь все британское.

Сэмюел положил ручку, которой писал.

— Добро. Принеси вовсе не-чай с вовсе не-печеньем. И приведи вовсе не-моего ребенка.

Сэмюел-младший был уже студентом Гарварда, и дома оставалась лишь Ханна.

— Мы не мешаем написанию твоих зажигательных писем? — слегка поддразнил Джон.

— Между прочим, довольно действенных. Мисс Абигейл, читали ли вы послания палаты, адресованные министерству, графу Шелберну, маркизу Рокинггэму и лорду Кэмдену?

Бетси внесла чайные приборы. Абигейл взяла чашку ароматного китайского чая, дольку лимона, отколола кусочек от сахарной головы, продолжая обмениваться колкостями с Сэмюелом.

— Покажи мне письмо, составленное тобой для англичан.

Сэмюел порылся в куче бумаг, выудил одну.

— Кое-что тебе покажется забавным, — сказал он, — после принудительного чтения сухих трактатов мужа. Прочту пару строк. «Вот, мой лорд, главные нормы конституции, которые, по скромному мнению, не могут быть изменены ни верховным законодательным, ни верховным исполнительным органом. Во всех свободных государствах конституция твердо закреплена; на ней законодательство основывает свою власть, поэтому оно не может изменить конституцию, не разрушая свою собственную базу. Если конституция Великобритании выражает в таком случае общее право всех британских подданных, то выносим на суждение вашего превосходительства следующее: может ли высший законодательный орган империи, осуществляя власть над подданными в Америке, выйти за рамки в большей мере, чем по отношению к подданным в Британии».

— Написано не слишком плохо для человека, которому мать разрешила стать адвокатом. Городские Адамсы пишут гладко, — заметил Джон.

— Поживем — увидим, — ответил Сэмюел. — Думаю, что ты приехал в Бостон в подходящий момент. Ты нам нужен.

2

Условия жизни Абигейл внешне резко изменились. После переезда в Бостон чету Адамс каждый день приглашали в различные дома, дабы отметить их вхождение в круг бостонцев. Первыми это сделали Сэмюел и Бетси, организовавшие прием на пятьдесят персон, на который пришли Джеймс Отис, Бенджамин Идес, Джон Эвери-младший и многие другие торговцы и ремесленники из общества «Сыны Свободы». Их жены не были приглашены, и поэтому Абигейл оказалась в окружении оживленно беседующих мужчин. Ее озадачил вопрос: не является ли она женой одного из вожаков этой группы? И не попадут ли они, как говорится, из огня да в полымя? Ведь большинство гостей считали, что чета Адамс переехала в Бостон, чтобы лучше сражаться с парламентом.

Когда ушел последний гость, Абигейл, поцеловав Бетси в благодарность за ее героические усилия, повернулась к Сэмюслу.

— Сэм, я понимаю, ты делаешь вид, что это был политический обед. Но меня не проведешь. Среди гостей не было ни одного, кто не занимался бы некогда юридической работой.

Сэмюел кивнул головой, как он делал всегда, будучи изобличенным.

— Семье хватает одного плохого бизнесмена. Мне хотелось убедиться, что практика кузена Джона будет процветать, или же вы вновь затеряетесь за далекими рубежами Брейнтри.

Дядюшка Исаак дал в их честь обед, пригласив коллег-судовладельцев и торговцев с женами. Женщины были элегантно одеты и причесаны по последней моде. Джона принимали его друзья-адвокаты: Роберт Окмюрти, Джонатан Сиуолл, ставший помощником генерального прокурора короны, Сэмюел Фитч, Бенджамин Гридли, Джон Лоуелл, Фрэнсис Дана. Кузен Абигейл Джошиа Куинси-младший пригласил молодых друзей на ужин в субботу. Джон Хэнкок, все еще ухаживавший за Дороти Куинси, устроил официальный прием, на котором струнный квартет исполнял произведения Баха. По этому случаю, дававшему возможность встретиться с богатейшей частью бостонского общества, Абигейл заказала у бостонского портного платье из парчи, обнажавшее ее красивые плечи.