Те, кто любит - [45]
— Я понимаю, — серьезным тоном ответила Абигейл. На ее глаза невольно набежали слезы. — Наши дети должны родиться свободными англичанами. Это самый почетный титул в мире.
Сэмюел и Отис предложили еще одну оригинальную идею: учредить комитеты связи, группы жителей Массачусетса, которые напишут письма жителям других двенадцати колоний, чьи интересы схожи, хотя они и не знакомы лично, выражая возможно резче свое отношение к закону о гербовом сборе, рассылая памфлеты и статьи, опубликованные в «Газетт». Получателей таких писем попросят дать ответ и, в свою очередь, написать жителям других колоний, о которых они слышали, коллегам — священникам, торговцам, судовладельцам, врачам, адвокатам, ремесленникам, имея в виду создать сеть переписки, охватывающую Массачусетс, Нью-Гэмпшир, Род-Айленд, Коннектикут, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильванию, Мэриленд, Делавэр, Виргинию, Северную и Южную Каролины и Джорджию и включающую сотни, в конечном счете тысячи людей, которые хотят предотвратить превращение разрушительного законопроекта в закон.
К концу месяца возник еще один план.
Действуя за сценой, Отис и Сэмюел Адамс сплотили группу, назвавшую себя «Верной девяткой». Это был комитет, созданный для действия. Какого действия? Никто не был уверен. Время и обстоятельства продиктуют, как лучше всего действовать. Отис и Сэмюел Адамс не могли лично войти в эту группу по той причине, что были избраны в Общий суд Массачусетса. «Верная девятка», которой Бенджамин Идес предоставил страницы своей «Газетт», состояла из солидных людей, процветающих лавочников и квалифицированных ремесленников, никогда не ввязывавшихся в споры. Их штаб-квартирой стал винокуренный завод «Чейз энд Спикмен» на Ганновер-сквер. Их заседания, подобно переписке, наводнившей страну, были секретными.
Джон согласился присутствовать на заседании при очередной поездке в Бостон.
Вернувшись с церковной службы, Абигейл накрыла обеденный стол в гостиной своей лучшей скатертью и разложила салфетки. Она ожидала визита Джонатана и Эстер Сиуолл. Это была пара, которая вмешалась, когда Джон был на грани неосторожного заявления о возможной помолвке с Ханной Куинси. Эстер Куинси приходилась Абигейл отдаленной кузиной, — какой по счету, Абигейл плохо себе представляла, — и была на шесть лет старше. Джонатан на семь лет старше Джона, он был его самым близким другом еще со времен учебы в Уорчестере.
Какая прекрасная пара, подумала Абигейл, открывая им дверь и восхищаясь накидкой Эстер из шелковой парчи цвета нефрита и ее туфельками из такой же ткани. Эстер и ее сестра Дороти, за которой ухаживал школьный друг Джона, Хэнкок, по праву считались красавицами в семье Куинси. Живая Эстер обладала заразительной способностью шутить и, хотя она призналась Абигейл, что, выйдя замуж за Джонатана, не прочитала ни единой книги, оставалась тем не менее острым наблюдателем. Джонатан занялся довольно поздно изучением права, но сумел стать одним из наиболее способных адвокатов в Массачусетсе с доходной частной практикой. Ему покровительствовала корона, и его включили в список кандидатов на пост прокурора. Его дядя Стефен Сиуолл был главным судьей колонии Массачусетс. Абигейл слышала, что Джонатан мечтает сравняться с дядюшкой.
За столом царило веселье, Джонатан и Эстер были полны жизненной энергии. Сиуолл любил пошалить; находясь в Гарварде, он умудрился бросить в окно камень и попал прямо в постель профессору. Эстер буквально распирало от семейных сплетен и сельских прибауток: о тетушке Нэлл, сломавшей за обедом два зуба и старавшейся скрыть, что она их проглотила; о мистере Рейбене Баррелле, оставившем сваренное им жидкое мыло в бочонке, стоявшем в пристройке над колодцем, а пол под бочонком провалился.
Джонатан доверительно сказал:
— Я работаю весь день с огромным напряжением. Завершив работу, люблю посмеяться. Смех от души — чудесный дар природы. Я стараюсь им пользоваться. Я смеюсь не потому, что слышу что-то смешное. Я смеюсь первым. Такой смех порождает желание быть забавным, позволяет заглянуть внутрь вещей, отпустить лаконичную остроту, извлечь абсурдное из цепи событий.
Однако после обеда Джонатан Сиуолл стал серьезным.
— Джон, я пришел, чтобы отговорить тебя от дальнейших выступлений против законопроекта о гербовом сборе. Это совершенно законный и действенный парламентский акт. Акту невозможно помешать, он вступит в силу первого ноября. Но ты можешь навредить самому себе. Да и уже навредил.
— Не согласен, Джонатан, — мягко ответил Джон. — Закон о гербовом сборе — это лишь начало. Присвоение права облагать налогом есть по сути своей претензия на захват. Вскоре парламент сможет отобрать у нас все, что имеем.
Джонатан повернулся к Абигейл:
— Ты не возражаешь, если мы обсудим это?
Он проявил чуткость; его первый ребенок родился мертвым, и он не хотел расстраивать Абигейл.
— Нет, Джонатан, нет, если вы спокойно, бесстрастно обсудите дело.
Джонатан повернулся к Джону:
— Подумай о заслугах Англии. За сто тридцать лет существования американских колоний кто давал и кто получал? Англия вложила миллионы фунтов стерлингов в колонии, помогая нашему развитию. Разве есть что-то неразумное в том, что нас просят оплатить двадцать пять процентов расходов на содержание войск? Обеспечение безопасности наших северных границ фактически поставило Англию на грань банкротства. У нее так много долгов, и англичанам приходится платить больше, чем нам, налогов. Это ведь тоже наш народ, наше правительство, которое просит помочь ему в кризисные годы. Мы беззаботно и небрежно относились к его простым просьбам: занимались контрабандой, фальсифицировали счета, игнорировали законы. А что делали корона, министерство, парламент? Успокаивали нас, снимали ограничения, которые мы называли давящими или тяжелыми… Где, в какой другой империи отчизна проявляла такое терпение? Почему мы не можем принять нашу долю ответственности за отчим столом? Неужели мы оставим в истории след нищих духом в этике и морали, которые проповедуют нам священники? Боже мой! Мне противно видеть себя в зеркале, когда бреюсь утром. Я, желающий выплатить свою долю, чтобы оставаться свободной республиканской империей. Мы вопим о свободе, но не потратили и пенса, чтобы поддержать эту свободу. Наша империя осаждена врагами: Францией, Испанией, Голландией, Россией — все они хотели бы вытеснить наш великий флот с морских путей и взять нас за горло в расчете, что мы капитулируем и станем их рабами. Но почему нам не предложить помощь? Или согласиться на скромное содействие? Разумеется, нет! Ты знаешь, в кого мы превращаемся, Джон?
Художественная биография замечательного американского писателя Джека Лондона принадлежит перу Ирвинга Стоуна, автора романов-биографий Ван Гога, Микеланджело. В книге раскрывается сложный и драматический путь писателя, история его литературных поисков, его главных произведений.
«Муки и радости» — роман американского писателя Ирвинга Стоуна о величайшем итальянском скульпторе, живописце, архитекторе и поэте эпохи Возрождения Микеланджело Буонарроти.Достоверность повествования требует поездки на родину живописца. Продав свой дом в Калифорнии, Ирвинг Стоун переезжает в Италию и живет там свыше четырех лет, пока не была завершена книга. Чтобы вернее донести до читателя тайны работы с камнем, писатель берет в руки молот и резец и овладевает мастерством каменотеса. С помощью друзей-ученых писатель проникает в архивы и находит там немало записей, касающихся Микеланджело и его семейства.Почти половина романа «Муки и радости» основана на вновь открытых материалах…
Ирвинг Стоун Происхождение Перевод с английского М. И. Брука и Ю. С. Кацнельсона Имя автора этой книги Ирвинга Стоуна не нуждается в рекомендациях. Он автор художественных биографий Ван Гога, Микеланд-жело, Шлимана, Джека Лондона, хорошо известных советскому чита-телю. Новое его произведение, впервые переведенное на русский язык, повествует о жизни и деятельности Чарлза Дарвина, основателя эволюционной теории, нанесшей сокрушительный удар по религиозной картине мира. …
В книге Ирвинга Стоуна воссоздаются образы реальных исторических лиц — седьмого президента США Эндрю Джэксона и его жены Рейчэл. Автор стремился увидеть, почувствовать и показать в своих героях образ Америки конца XVIII — первой трети XIX века, который может быть понят только в контексте формировавшихся национальных традиций.
В биографической повести известного американского писателя Ирвинга Стоуна «Жажда жизни» (1934) увлекательно рассказывается о жизни и творчестве крупнейшего французского художника, голландца по происхождению, Винсента Ван Гога. Творческую манеру автора отличает стремление к точности исторических реалий и психологических характеристик действующих лиц. (Из издания Ирвинг Стоун — Жажда жизни, М., Худ. лит., 1980. — 478 с.)
В биографической повести американского писателя Ирвинга Стоуна, впервые выходящей на русском языке, в увлекательной форме рассказывается о жизни и любви двух ярких персонажей американской истории — известного путешественника и исследователя Запада США Джона Чарлза Фремонта и его жены Джесси Бентон.Как это свойственно произведениям Ирвинга Стоуна, достоверное, основанное на фактах подлинной истории повествование дополняется глубоким анализом переживаний его героев.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.