Те, кого ждут - [3]

- Мальчики, вы ничуть не изменились.

Я ничуть не изменился, я все еще трезв, относительно трезв, я все опишу тебе, Сашка, приедешь - убедишься. Я...

- Владов, а денег тебе хватит? А гонорар Вадимке?

Охтин хватанул ртом воздух.

- Даниил Андреевич, еще "Блудливой Маши"?

Охтин только помотал головой и ткнул лоб в стойку. Руки свисли.

- Даниил Андреевич, похвались!

- В раскрытый зрачок ночь бросает вороха своих лилий.

- Прекрасно. Прекрасная небыль.

- А что быль? Например, если у девушки платье цвета латука - так и писать? Милош - готовил салат из листьев латука. Я - пробовал латуковый салат. Сколько человек из числа выучившихся читать успели к моменту моего вдохновления попробовать латук или полюбоваться окраской его листьев? Отвечай сейчас.

- Поняла. Пиши - "салатовое платье".

- Салатовой бывает блевотина. Красавицам салат не к лицу.

- Мальчики, хватит выпендриваться!

- Точно! Мы выпендриваемся, как негры в карнавальную ночь! Мы вырядились в плоть и безумствуем, безумствуем посреди карнавала, и вспарываем наряды, и срываем маски, мы отправляем культ ряженой правды! Ну? К чему мы пришли насчет былей и небылиц?

- Пора поить Сократа ядом.

- Точно, Милош! Наливай. Горько!

- Горько девственнице в брачную ночь.

- Вот так вот, Зоя Владимировна, с шутками-прибаутками мы и проживаем нашу жизнь.

Зоя, Зоечка, Зоенька, они называют это ушной раковиной, так написано во всех словарях. Если это - раковина, то шепот твой - волнение моря в ожидании солнца, шепот твой - посреди штиля эхо бури: "Владов, не пей больше, уедем отсюда, пока не поздно, уедем вдвоем, сегодня или никогда".

- Даниил Андреевич, что замер? Ты не умер? Сдохнешь - похмеляться не приходи.

- А ты мне крест в сердце вбей.

- Парни, вы думайте, что говорите!

- Это можно. Вот, например, я думаю: как и огонь, жизнь добывается трением. Трение - противодействие. Действие - любовь. Стало быть, секс противен любви.

- Не знаю, что чему противно, но запомни, Владов - Вадима я люблю, и зачну ему ребенка единственным способом.

- Ну и зачем тебе ребенок?

- Я хочу продолжиться в нем.

- Ты - видишь его сны? Кормишь его грудью, ты - чувствуешь вкус своего молока? Он вотрется в тело невесты, ты - почувствуешь, как он изольется? Продолжиться в нем? Облечься в свежее тело? Неправду сказала, ой неправду!

- Я хочу любить его, пока жива.

- Он - чужой?

- Он - мой.

- И ты воплотишь в нем свою мечту о лучшей жизни? Ты воспитаешь в нем воплощение мечты?

- Надеюсь.

- Чтобы любить, ты создаешь любимое. Ты порождаешь руду, сырец, ты насыщаешь ее достоинствами, ты формуешь, лепишь - пре-об-ра-жа-ешь по своему усмотрению. Он - твой, твой собственный, ты владеешь им. Он противится твоим желаниям, твоим устремлениям, он сбивается с пути, который ты считаешь правильным - ты направляешь, наказываешь, уговариваешь - ты влияешь. Он твой воин, он завоевывает добычу, он покоряет жизнь, он приносит славу породившей его - ты властвуешь. Власть, влияние, владение. Прости меня, это не любовь, это не желание любви, это желание власти, прости.

- Но я же жертвую своей кровью ради него? Разве жертвовать не значит любить?

- Война за власть не обходится без жертв.

- Владов, ты или бессердечный дурак, или гений. Постой-ка, ты ж ведь был женат! Уж ты-то, мне казалось, жертвовал чем ни попадя.

- Видишь ли, Зоя: жертвуешь сердцем - а хотели бедрышко косули, приносишь нежность - а хотели хуй слона, они все врут, Зоя, врут, они сожрут меня, высосут мне сердце, Зоя, они врут о любви!

- Ну что ты, Охтин, не плачь, ты что - люди смотрят.

- Девушка, я давно прислушиваюсь к вашему разговору, уж извините за любопытство. Бросьте вы этого сопливого алкаша! Каждый молодой мудак мнит себя великим художником и смеет болтать об Эросе. Он оскорбил ваше материнское чувство - сам, видимо, не помнит, как появился на свет. Вы называете его то Владовым, то Охтиным, кто он? Эй, пьянчуга, ты себя-то помнишь? Кто тебя родил?

Владов поднатужился. Владов сжал виски, накрепко, чтобы поднять со стойки голову бережно, не шелохнув разлитую под веками жижу - не дай Бог взболтнуть! - взбурлит, нахлынет, вырвет наизнанку - вырвется из-под сердца змей. "И всех вас сожрет". Этого Владов боялся. Глаз открыл только левый правым следил за бурлящим в болоте змеем.

Из-за плеча Крестовой таращился патлатый бородач.

- От ваших Эросов пахнет потом, маслом и мясом. Вы просто орда прихотливых похотливцев. Борко, воды на башку, воды! Я жив, я ему жилы вырежу!

Кто сказал, что Охтин не помнил родителей? Даниил Андреевич не любил вспоминать. Милош нахмурился - бульк! трак! - стукнул налитым стаканом так, что Зоя спохватилась, схватила стакан, протиснулась-таки между сопящими парнями и ткнула Владову водку прямо в гордо выпяченный подбородок.

Подтверждаю, что в 22 часа 53 минуты по местному времени Милош Борко (уроженец Белграда; статус беженца официально присвоен службой иммиграции Чернохолмской губернии по личному ходатайству гражданина Владова; кличка "Монах"; в связях с иностранными спецслужбами не замечен) произвел преднамеренные телодвижения, переместившись из-за стойки принадлежащего ему бара "Для тех, кого ждут" к находившемуся перед стойкой в нетрезвом состоянии гражданину Владову, и, вкратце, заявил: