Тбилисский излом, или Кровавое воскресенье 1989 года - [36]

Было что-то от избалованного, капризного и упрямого ребенка в этом красивом седеющем человеке, на которого не действовали никакие аргументы. Было ясно, что он так и поступит – дай ему только власть! Поэтому, когда спустя год я узнал о том, что Гамсахурдиа объявляет своих политических противников и просто несогласных с ним врагами нации, для меня тут уже не было ничего неожиданного.

Политический взлет Звиада Гамсахурдиа начался, как это ни звучит парадоксально, с 9 апреля, последующего ареста и кратковременного заключения. Лигачеву, Патиашвили и особенно не в меру усердному генералу Родионову обязан Гамсахурдиа своей карьерой. После трагической гибели в автомобильной аварии другого лидера грузинских неформалов Мераба Коставы именно Гамсахурдиа становится единоличным лидером и даже знаменем национально-демократического движения в республике.

Его избирают членом Верховного Совета Грузии, в котором он возглавил правящий блок партии "Круглого стола" и был избран сначала Председателем Верховного Совета республики, а затем в мае 1991 года – президентом Грузии. На президентских выборах за него проголосовало 87 процентов избирателей. Энтузиазм был всеобщими. И когда в грузинских газетах в это время писали: "Вести Грузию по пути к истинной свободе должен Звиад Гамсахурдиа… Он призван к этому своим происхождением, генами, делами, биографией, всей своей жизнью!" – то это была та самая пена национально-освободительного, национал-патриотического движения, которому всегда нужен кумир.

В основе любого национального движения неизменно преобладают эмоции, которые ищут выхода в национальном самоутверждении, в преодолении национального порабощения и унижения, а значит, и в поиске врагов, в борьбе с которыми нация обретет себя. И именно это предложил Грузии Гамсахурдиа. Вчерашний диссидент начал свою государственную деятельность с неустанного поиска врагов: внешних и внутренних. Внешний враг – это, конечно, Кремль, империалистическая Россия и коммунистический режим. Внутренние враги – все несогласные с его взглядами и политикой, агенты Кремля, враги нации, провокаторы и т. д. и т. п. Но самое трагичное, что в роли внутренних врагов оказались осетины, абхазы и представители других наций, с которыми началась конфронтация, перешедшая в открытую войну.

Второй раз я виделся с будущим президентом Грузии весной 1991 года в Москве в американском посольстве. Это была встреча с госсекретарем США Дж. Бейкером руководителей союзных республик (Союз уже шел к распаду, но пока существовал), а также руководителей Москвы и Ленинграда. На ней шел обмен мнениями о положении в Союзе, возможных формах сотрудничества и помощи со стороны США. Когда очередь дошла до З. Гамсахурдиа, он сказал буквально следующее: "В прошлом Соединенные Штаты освободили от рабства людей. Теперь настало время, когда они должны освободить от рабства народы. Грузия является порабощенной страной, поэтому мы просим помочь нам освободиться от рабства и ввести в Грузию американские войска".

После этой тирады наступило неловкое молчание. Понимая, в каком двусмысленном положении оказался госсекретарь США, я вынужден был вмешаться и сказать, что наши внутренние проблемы мы сможем решить без чьего-либо вмешательства извне, не перекладывая свою ответственность на чужие плечи. После этого я предложил вернуться к обсуждению вопроса о механизме помощи и сотрудничества между СССР и США.

Сведения, доходившие до нас из Грузии после избрания Гамсахурдиа президентом, были очень противоречивыми и ставили в тупик. С одной стороны, люди, которым можно было доверять, рассказывали о массовом поклонении новому президенту. "Мы все буквально молились на него", – говорила мне известный музыкант, по натуре не склонная к экзальтации. Но, с другой стороны, все чаще и чаще доходили вести о преследовании журналистов и политиков, посмевших критиковать президента. В Санкт-Петербург стали один за другим приезжать грузинские актеры, режиссеры, художники и музыканты, которые, в недоумении разводя руками, говорили о том, что в республике воцарилась какая-то тупость и серость, стало невозможно работать, власти как будто поставили задачу полностью дискредитировать новый строй. Жизнь катастрофически ухудшалась с каждым днем, и никто не мог понять, что происходит.

Кажется, еще не было в истории примера столь быстрой утраты политическим лидером доверия со стороны избравшего его народа. Мы все в какой-то степени пережили это. Выбирали впопыхах, на скорую руку, толком не разглядев и не оценив наших избранников. И вот прошло немного времени, и мы уже не можем без чувства недоумения, горечи и даже отвращения наблюдать за дискуссиями избранных нами депутатов в местных Советах и на Российском Съезде.

Объяснение существует: молодость нашей демократии, отсутствие демократических традиций – просто пока мы еще не умеем выбирать. Оказалось, что и выбирать нам нужно учиться. После 75 лет голосования без выбора не так-то легко обрести способность и умение делать все по-другому. Но то, что произошло в Грузии, больнее и глубже задело чувства людей. Слишком велики были надежда и доверие!