Тающий человек - [35]

— А что за расклад с машиной? — спросил он.

— Мой клиент хочет ее вернуть. Он — миллионер. Они очень трепетно относятся к своим вещам. Мы с вами беспокоимся о мелких монетах. Они же беспокоятся о своей кассе. Поэтому они — миллионеры. Из разговора с одним джентльменом, с которым я недавно встречался, я понял, что Отто считал Мими своей девушкой.

Мими, с утюгом в руках вращающаяся в груде пеленок и распашонок, сказала:

— Я была его девушкой. Это его ребенок. У меня были с ним трудности.

— Делали кесарево, — почти с гордостью сказал Тони, и я подумал, что он сейчас попросит ее показать шрам. Он с любовью посмотрел на нее и она ответила ему тем же, а ее губы добавили беззвучный поцелуй. Я начал чувствовать себя лишним в этом море семейного счастья.

— Но Тони это ничуть не беспокоит, — сказала Мими.

— Ни капли, — сказал Тони. — Я полюбил Мими задолго до того, как появился Отто. Я все время оставался верен своему чувству. — Он усмехнулся. — Но каждой девушке суждено пережить момент безрассудной страсти. Таков уж человек. А возможно, и не один. Да? — Он подмигнул Мими и та, изображая рассерженность, замахнулась на него утюгом. Я уже начинал подумывать, что они либо разыгрывают передо мной спектакль, либо просто рады возможности немного поразвлечься в теплое, приятное воскресное утро, перед тем как уложить ребенка в кроватку и отправиться в какой-нибудь ресторанчик съесть порцию спагетти и выпить пару бокалов кьянти.

Я положил несколько итальянских банкнот на холодильник и сказал:

— Не обижайтесь. Хорошая информация — а о плохих людях особенно — стоит дорого. К тому же, это не мои деньги. Расскажите мне об Отто. Его внешность, привычки и, может быть, его настоящее местопребывание.

Они оба согнулись пополам в очередном приступе смеха, а когда пришли в себя, посмотрели на меня несколько смущенно.

— Нам не нужны деньги, — сказал Тони, — но мы возьмем их из принципа. Деньги — это такая вещь, которую всегда берешь, даже если они тебе не нужны. Деньги, как говаривал мой старик, подобны музыке. Неважно, откуда и в каком виде эта музыка приходит к нам, мы должны радоваться ей. Она минует международные и культурные границы и только очень скучный человек не видит в ней радости. А еще он говорил...

— Не начинай опять про отца, — сказала Мими, качая головой и мило улыбаясь ему.

Он что-то быстро сказал ей по-итальянски. Она вся покраснела и ответила ему тоже по-итальянски. Тони скорчился в кресле, и его глаза за стеклами очков округлились. Это было ужасное зрелище. Ребенок поперхнулся, выпустил соску и обильно срыгнул себе на пеленку. Тони вытащил свой носовой платок и вытер все это безобразие со спокойствием любящего отца. Здесь явно было что-то не то. Я чувствовал, что не только внешне, но и внутренне, с садистским спокойствием они смеялись надо мной. Происходило что-то ужасно смешное, и я чувствовал, что когда я уйду, они повалятся на пол и начнут кататься по нему, умирая со смеху.

Тони встал и положил ребенка в плетеную кроватку, стоящую у стола. Он начал качать ее, издавая колыбельные звуки. Не оборачиваясь, он спросил:

— Какая машина, говорите?

— Я уже сказал вам. Красный “Мерседес 250SL”. Номер 8-2-8 В 9-6-2-6. Модель шестьдесят шестого года.

Он повернулся ко мне, улыбнулся и кивнул.

— Та самая. Отто пригнал ее ко мне почти месяц назад. Я сделал ее для него. Но только наружные работы, никакой ерунды с перебиванием номеров на двигателе и тому подобным. Простая перекраска и замена регистрационных номеров. Дайте вспомнить. — Он задумался, подняв глаза к потолку. Он был крупным парнем, крупнее, чем он выглядел, сидя в кресле. — Да. — Вспомнив он вернулся на землю, пошел к своему плетеному креслу, успев по дороге погладить Мими по спине, и повалился в него так, что оно все заскрипело, словно старое деревянное здание, готовое обрушиться под нарастающим давлением ветра. — Да. Я выкрасил ее в кремовый цвет и поставил новые номера, кажется, 3-2-4-3-Р-3-8. Или 3-4-2-3. Но заканчивалось точно на Р-3-8. Последние две цифры, вы знаете, указывают, в каком округе зарегистрирована машина, а он хотел, чтобы это был именно Изер — это рядом с Греноблем.

— И вас не беспокоит, что вы сидите здесь и рассказываете все это мне? — спросил я.

— Ни капли. Если вы попытаетесь сообщить все это полиции — хотя я не думаю, что вы это сделаете — я просто откажусь от своих слов. Я занимаюсь почти честным делом. То же самое вам скажет любой владелец гаража. — Он усмехнулся и подмигнул Мими. Слава Богу, на этот раз она не ответила ему беззвучным поцелуем.

— Что он с ней сделал? Продал?

— Отто мог сделать все, что угодно. Загнать ее в Ла Манш, например. Или подарить ее своей старушке — матери... если он, конечно, знал, кто его мать.

— Как Отто выглядит?

Он не ответил мне сразу. Он посмотрел на Мими, и я увидел, как в их глазах зажигаются веселые огоньки.

— Рост — метр двадцать. Похож на обезьяну. Очень сильный. Длинные каштановые волосы, постоянно спадают на глаза. Хорошо одевается. Лет тридцать пять. Прекрасно танцует. Женщины просто липнут к нему, Бог знает почему, но все романы очень непродолжительны, потому что он — большой эгоист и ненадежен в плане денег. До сих пор не заплатил мне за перекраску.