Тайпэн. Миротворец - [44]
Каждая новая фраза вызывала у Ли лишь одно желание — пронзить ненавистную тварь, что извивалась под его копьем, и в тоже время, он видел, что Воробей не лжет. Это была та правда, которую юный тайпэн никогда не пожелал бы узнать по собственной воле, но и та, от которой он не мог просто так отвернуться.
- Нас вывел на тебя агент Вонга, может быть они решили, что твоя миссия окончена?
- Не думаю, хотя был бы этому рад, — как–то безнадежно вздохнул Воробей. — О нас знает очень мало людей, даже среди самых высокопоставленных лиц. Просто, кто–то решил помочь тебе, тайпэн, немного превысив свои служебные обязанности.
- Но я не могу тебя отпустить. Ты тот, кто приказывал убивать и грабить, тот, кто зажег костер волнений в Сиане и даже если на то были причины, ты нанес Империи куда больше вреда, чем пользы.
- Разве? А ты не пытался подумать, что было бы, не организуй эти погромы мы? Не предупреди людей слухами о готовящихся беспорядках, не помоги семьям тиданей и ракуртов убраться из города заранее? Сколько было бы крови, если бы манеритские псы сами сорвались с цепи и устроили бы резню в иноземном квартале? Ты подумал об этом, или считаешь, что у меня был другой выход, как не усугубить сложившееся положение еще больше?
- Тебе нужно было дождаться меня.
- И строить свои планы с расчетом на то, что тебе удастся остудить буйные головы кочевников, чего не удавалось никому на протяжении двух месяцев? Я итак ждал слишком долго, но если ты не согласен, то давай и вправду покончим с этим.
- А Фуян? Почему ты подставил его?
- Этого безумного фанатика? Я сделал это потому, что не мог убить его сам, также как не мог отказаться от его общества. Поэтому сделал ставку на тебя и твоих кровопийц, как видишь довольно удачную. Что касается других, то мы итак избавились от всех конкурентов в городе, а ваши облавы окончательно поспособствовали сведению преступности в Сиане до минимума. Казна, может быть, и не досчитается пары мешков с золотом, зато в Хаясо будет спокойный и тихий год.
Нужные ему ответы были получены, и борьба противоречий внутри у Ли нарастала все больше. Он должен был убить или пленить лежавшего перед ним ётёкабу, потому что так НУЖНО было сделать, так ОБЯЗАН был сделать тайпэн и верный слуга Императора. Но вскрывшаяся правда, неприятная, но от того не менее реальная, говорила и об обратном. Империя всегда стремилась к миру, спокойствию и порядку. Ей было неважно, каким образом достигалась эта гармония, важен был только получившийся результат. И здесь слова Воробья обретали пугающую значимость.
- Моя смерть может даже в чем–то помочь, если конечно, за ней последует внезапное возрождение, — заметил бандит, видя сомнения, охватившие Ханя. — Я не предлагаю тебе легких путей, но подумай сам. Если Медный Воробей умрет на какое–то время, никто не станет связывать его воскресшего имени с твоими поступками. Достаточно лишь предъявить доказательство. Например, кольцо.
- Этого будет мало, — как–то отрешенно ответил Ли.
- Ты прав, — кивнул Воробей. — Я допустил много ошибок, а за это следует платить в полной мере…
- Куда ты пропал? — Удей подбежал к лошади Ханя, ловко подхватив животное под уздцы.
- Погнался за одной пичужкой, выпорхнувшей из нашего силка, — пошутил тайпэн, как–то не слишком естественно, что собравшиеся, впрочем, списали на его усталость.
- И как?
Ли, молча, снял с луки седла нечто, похожее на сверток, и протянул его тиданю. Удей вздрогнул, поняв, что странный «подарок» не что иное, как отрубленная человеческая рука, а на одном из ее пальцев блестит золотое кольцо с гладким белым камнем, посередине которого был вытравлен черный квадрат.
- Без крыла далеко не улетит, — мрачно усмехнулся Сулика–нойон.
- Без помощи лекаря не протянет и до рассвета, — согласился Удей. — Будем искать?
- Волки отыщут, — отмахнулся Ли.
- И то, правда.
Тидань еще некоторое время разглядывал страшный трофей в остатках окровавленного рукава и передал его подошедшим приставам. И только потом, спохватившись, вернулся к Ханю, сгорбившемуся в седле и явно серьезно думающему о чем–то.
- Чуть не забыл, пока ты гонялся за этим пернатым, здесь был гонец от Мэнг. Просил передать, что Ёми очнулась.
Лицо тайпэна от этих слов будто бы озарилось изнутри, стряхивая с себя всякую тень раздумий и печали.
- А больше ты ничего не забыл?!
- Да я, это, — начал было оправдываться Удей, но Ли уже сорвался с места, помчавшись через ночную степь в направлении далеких огней.
Глава 7
- Признаться, я даже немного рада, что мы наконец–то покинули Сиань, — сказала Ёми, откидывая капюшон и позволяя своим длинным распущенным волосам развеваться на ветру, подобно знамени из черного шелка. — Конечно, в целом этот городок был неплох, но ничего хорошего там с нами тоже не случилось.
Ехавший рядом Ли лишь молчаливо согласился с къёкецуки. Здесь под бесконечным голубым небом на бескрайней зеленой равнине стены и дома степной столицы, оставленные далеко позади, и вправду казались чем–то крохотным, тесным и немного абсурдным, совсем не вписывающимся в красоту этого древнего и девственного пейзажа.
Вторую неделю маленький отряд тайпэна Ханя в сопровождении десятка нукеров кагана Торгутая шел незримыми тропами, известными лишь коренным обитателям этих мест, через великую степь, отделявшую Империю своим широким поясом от всех других земель, претендовавших на звание культурных и цивилизованных. За время их похода манериты рассказывали немало баек о тех краях, в основном о трех царствах Срединных земель, выходцы из которых были нередкими гостями в Империи. Кое–что кочевники знали и слышали о богатых городах, лежащих среди бескрайних песков к югу от упомянутых государств, а также о морских портах, густо облепивших побережье чуждого моря, раскинувшегося к западу. Именно туда со своим товаром чаще всего стремились купеческие караваны, и Ли по былым урокам в дзи–додзё помнил, что закон и власть в тех местах принадлежит иноземным торговым домам, не имеющим единого правителя и потому постоянно грызущимся между собой. О множестве маленьких царств, некоторые из которых были меньше иных провинций Империи и лежали к северо–западу, кочевникам рассказывал уже сам тайпэн. Когда–то они были большим и могущественным государством, но смуты и алчность знати подточили былую силу и обратили огромные пространства в лоскутное одеяло, где вели свои бесконечные стычки царьки, градоправители и военные вожди широкоглазых. К этим историям с интересом прислушивались не только манериты, но и къёкецуки. Особенно сильное любопытство и множество вопросов вызвал рассказ о совсем уже далеких северных краях, где среди льдистых морей, изломанных фьордов и густых лесов обитали могучие бородатые люди–медведи, чьи былые захватнические походы до сих пор внушали ужас и страх всем ближайшим соседям. Еще мальчишкой Хань с изумлением и неверием читал о белокаменных городах, скрывающихся среди непроходимых чащоб, и о громадных кораблях, которые бородачи–великаны перетаскивали на руках из русла одной полноводной реки к высоким берегам другой, и со скрытой радостью дарил теперь эти чувства открытия другим.
Долг, верность, служение — эти слова уже давно не воспринимаются всерьез большинством людей не только на планете Земля, но и в могущественной Империи восходного края из иного мира. Но что делать, если ты был воспитан для того, чтобы следовать забытым принципам? Что делать, если ты украл чужое имя и власть ради блага других? Что делать, если веришь, что можно жить без сделок с совестью и не пятная собственной чести? Того, кто идет по Пути Догмы Служения не интересуют ответы на эти вопросы. Он уже знает их.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что такое на самом деле война? «Все средства дозволены и правил нет»? «Мы люди, а не скоты, и имеем уважение к противнику»? Или что–то еще? Кто из философов древности прав, а кто лишь пытается оправдать чужие поступки? Искать ответы на эти вопросы не просто, особенно когда видишь перед собой разоренные города и деревни родной страны. Но тайпэну Ли Ханю придется пройти новую часть своего Пути, чтобы остаться собой или измениться уже безвозвратно.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.