Тайный враг - [10]

— Я не смогу так. У Толика лучше получится.

— Сомневаюсь. Поэтами рождаются, Рита, а ораторами становятся, важно подытожила Татьяна.

— А душа у тебя, кстати, вполне поэтическая, — заметила Юлька.

— Мерси за комплиман.

— Ну так иди домой и выучи все это наизусть, — скомандовала Татьяна.

— Нет, нет и еще раз нет! — отрезала Рита.

— Да, да и еще раз да! — хором закричали Татьяна и Юля.

— Не давите на меня! Что за произвол тут? Дедовщина! В конце концов, дело мое: хочу — читаю, хочу — не читаю.

— Заблуждаешься, — заметила Татьяна. — Было твое, пока не привлекла нас. А теперь — наше общее.

— Что-то я не пойму, вы ж еще вчера на меня с кулаками бросались? — спросила Ритка.

— Мы хорошо подумали. И сделали ставку на верного человека, — усмехнулась Юля. — Ты говорила — просите, что хотите. Я уже составила целый список.

— Я тоже, — поддержала Татьяна. — Но мы свои списки оглашать пока не будем.

— Пока что? — поинтересовалась Рита.

— Пока ты не станешь легитимным гендиректором… — закончила Юля.

— …с нашей помощью, — добавила Татьяна.

— …и не получишь полномочия для исполнения наших пожеланий, — продолжала Юля. — Мы ведь не изверги — просить безногого плясать! Мы благородные деликатные дамы.

— Знаете, деликатные дамы, по-моему, я погорячилась, — раскаялась Ритка.

Туг Юля с Татьяной заговорили одновременно:

— Поздно, Ритка, пить боржоми…

— Слово — не таракан. Давши слово — удавись.

— «И едва ты его произнес, улетит невозвратное слово».

— Ого! Из твоего, ненапечатанного? — спросила Юлька у Татьяны.

— Гораций, — скромненько сообщила Татьяна.

— Скажешь — не воротишь; напишешь — не сотрешь; отрубишь — не приставишь…

— Ну, хватит уже упражняться! — прервала их Ритка. — Вы что — доктора физиологических наук?

— Филологических, — поправила Юля.

— Так, доктора, вы мне ударения порасставляли? — деловито осведомилась Ритка.

— Обижаете, ваше превосходительство. Не только ударения. Все трудные слова выделили прописными буквами. Для блондинок и тупых поясняю — большими буквами.

— Не хами, — грозно предупредила Ритка.

— Хамство и шутка — вещи разные. Почувствуй разницу. Отправляйтесь, благородная мадам, в ваши апартаменты и разучивайте наше с Татьяной либретто.

Юля распахнула перед Риткой дверь и жестом регулировщика указала ей на выход. Как ни странно, Ритка молча повиновалась.

Утром Доминику вызвали в кабинет к следователю. Николай Николаевич был сама любезность:

— Я вызвал вас, чтобы сообщить об изменении меры пресечения. Для вас это будет подписка о невыезде. Ежедневно отмечаться в милиции — необходимости нет. Но вы обязаны являться ко мне по первому же требованию. Связь с вами будем поддерживать в телефонном режиме.

— Я могу идти? — спросила Доминика.

— Нет, сейчас вы вернетесь в камеру. Когда я оформлю документы, вас вызовут. Да, еще: кому позвонить, чтобы вас встретили?

— Никому не нужно.

— Как скажете. Думаю, вы понимаете, что следствие пошло вам навстречу, — многозначительно подчеркнул следователь.

— Лучше бы оно пошло навстречу правде, — сухо обронила Доминика.

Когда Доминику увели, Николай Николаевич набрал номер и сообщил:

— Я вынужден был отпустить ее под подписку… Я вас понимаю, но и вы поймите — я связан служебными обязанностями… Нет, свои обязанности по отношению к вам я помню… Что? Деньги вернуть? Простите, я разве похож на закусочную сети «СуперНика»?… Да потому что только там висят объявления «Если вас расстроило наше обслуживание, требуйте деньги обратно»… Не паникуйте, все будет в порядке. Этот бой мы проиграли, но война еще не закончена. Все, мне нужно работать.

И следователь повесил трубку.

Артем скупил на рынке неимоверное количество цветов и принес их в санаторий.

— Ого, я таких цветов даже на свадьбе не видела. Это кому? — спросила дежурная.

— Занесите, пожалуйста, в номер Никитиной.

— Неужели отпустили? Как я рада. И за вас тоже. На свадьбу-то пригласите? — заулыбалась дежурная.

— Обязательно. И обязательно посажу вас на самое почетное место, — пообещал Артем.

В камеру к Доминике зашел конвоир и, выдержав паузу, сообщил:

— Никитина, на выход с вещами.

Во дворе ее ждали Юрий Владимирович, Амалия и Артем. Но она никого не хотела видеть.

— Выход прямо и направо, — скомандовал конвоир.

— А где у вас черный ход? — вдруг спросила Доминика.

— Тут тебе не жилой дом, черных ходов не держим. Служебный есть, но тебе туда не положено.

— Пожалуйста, выпустите меня через служебный, — попросила Доминика. — Ну, мне очень нужно — я не могу сейчас никого видеть.

— Не положено.

— Я вам заплачу, — голос Доминики дрогнул.

Конвоир, заметив это, сказал:

— Да нужны мне твои деньги… Идем, проведу.

Встречающие начали волноваться. Когда на пороге появился конвоир, все бросились к нему.

— Ради бога, прошу прощения, Доминику Никитину уже освободили? — нетерпеливо спросил Юрий Владимирович.

— Где Никитина? — подхватила Амалия.

— Скажите, Никитину освободили? — интересовался Артем.

— Давно освободили.

— И где она? — растерялась Амалия.

— Ушла.

— Это невозможно. Мы ее не видели.

— Через служебный ход ушла, — пояснил конвоир.

— Как через служебный? Зачем? — заволновался Юрий Владимирович. — Мы ведь здесь ее ждем.