Тайный сыск Петра I - [31]

Прислушиваясь к поздравлениям и приглядываясь к празднествам и забавам, можно подумать, что брачный союз заключен был без всяких помех, не вызвал никаких неприязненных действий. Противников, действительно, было немного, но они были. Во главе их стоял ганноверский министр Беренсдорф, родом мекленбуржец. Он всячески интриговал против брака Карла-Леопольда и, когда интриги его не расстроили свадьбу, он много повредил в общем деле северных союзников. Беренсдорф чинил всякого рода проволочки в действиях войск и вообще «непрестанно злодействовал. И какую напрасную ссору между Россиею и Англиею произвел сей злодейственный и бессовестный человек, — восклицает Петр, — ради своего партикулярного дела, свету есть известно! А понеже он в своем принципале такую силу имел, что все по воле его оный делал; к тому же сей Беренсдорф имел своих земляков (и согласников) при датском дворе большую часть, как в министрах, так и в генералах… к тому же склонял других деньгами… того ради, по злобе своей, чрез оных вымыслами помешал, дабы препарации умедлить; а когда опоздают, то самая невозможность будет… Здесь всяк непристрастный и разумный разсуди, ни для чего иного сие учинено, только дабы не зимовать в Мекленбургии».

По этим словам можно видеть, что в противнике брачного договора племянницы Петр нашел интригана искусного, опытного, наделавшего ему немало хлопот, а главное — расстроившего многие его планы. Но молодые, хотя и близко были заинтересованы в планах Петра, весело провели медовый месяц, затем уехали в свои владения, и здесь, в городе Шверине, Карл-Леопольд, как мы рассказали уже выше со слов Эйхгольца, имел честь принимать 12 мая 1716 года своего именитого тестя. Герцог провожал государя от города в город в пределах своих владений, но не видно, чтобы Петр совещался с ним либо звал его на съезды для переговоров с остальными союзниками… Годовщина Полтавской «виктории» была отпразднована в Ростоке, в доме герцога, с подобающим торжеством. Предприимчивый и неутомимый Петр не оставался долго на одном месте: он ездил, писал повеления, толковал с министрами, одушевлял одного союзника, торопил другого и т. д. Таким образом, во время своих заездов в Шверин или Росток он проводил в семье герцога только несколько суток и спешил далее; зато государыня гостила у них и почасту и подолгу, так как она не хотела задерживать Петра ни собой, ни своим штатом.

Вот несколько подробностей, относящихся к событиям 1717 года из жизни герцога Мекленбургского и его супруги.

В 1717 году герцог послал Эйхгольца к царю, пребывавшему тогда в Ахене, с просьбой об удалении русских войск из Мекленбурга, кроме семи полков, и о защите герцога против всякого насильства. Герцогиня Екатерина Ивановна, по желанию супруга своего, писала равномерно к царю, заклиная его не оставить герцога и не верить своим министрам, советующим ему противное, но считать их мошенниками и изменниками. Эйхгольц не знал, как он уверяет, ничего о содержании письма Екатерины Ивановны. Застав царя в Литтихе, на возвратном пути его величества из Парижа, он просил тайного секретаря немецкой экспедиции Остермана доложить о нем царю и был принят милостиво. Царь, видя по числу на письме, что оно уже давно писано, спросил Эйхгольца, где он так долго оставался? Эйхгольц отвечал, что он — цесарский вассал и довольно нанюхался воздуху в Вене и потому на старости лет не хотел ехать в Париж, но ожидал его царского величества в Литтихе. Государь сказал на то: «Dobre».

Когда Эйхгольц, по приказанию герцога, просил об оставлении семи полков в Мекленбурге и о защите его светлости против всех и каждого, царь сказал: «Знает ли герцог, что требуемые семь полков составляют 11 000 человек?» — и велел Остерману объяснить это хорошенько Эйхгольцу.

Его величество назначил Толстого и Шафирова для переговоров с Эйхгольцем, а письмо Екатерины Ивановны, увидя на нем русскую надпись, нераспечатанное положил в карман. Государь велел Эйхгольцу следовать за ним в Голландию и оставаться при нем.

В Спа Толстой и Шафиров имели совещания с Эйхгольцем, и положено было следующее: царь оставляет у герцога два полка по выбору самого герцога; более войск было бы герцогу в тягость, и царь советует ему отвести полкам, по равной соразмерности, квартиры в городах, в дворянских и герцогских имениях. Далее царь обещает герцогу защиту против всех, которые станут притеснять его неправильно. Эйхгольцу же предоставлено было отправить курьера к герцогу для узнания его мнения. Эйхгольц весьма беспокоился, не зная, как герцог примет сие известие, ибо его светлость требовал всегда, чтобы от данной им инструкции не отступали ни на шаг. К счастию, герцог был доволен и отправил чрез курьера в ответ благодарственное письмо, в коем однако ж возобновил просьбу о защите против всех и каждого. Между тем, царь путешествовал в Голландии и каждый раз, когда видел Эйхгольца, спрашивал его: «Герцог еще не писал?»

Наконец, по приезде в Ахен, Эйхгольц получил с курьером письмо герцога и поднес оное царю.

Царь спросил: «Доволен ли герцог?» — и, узнав от Эйхгольца, что весьма доволен, сказал опять: «Dobre».