Тайный Санта - [11]

— Да, — ответила Элис. — Все доставили. Фикусы на входе, суккуленты на кофейные столики, орхидеи на камин.

— Джон, — сказала Клодин, — две вещи. Во-первых, не слишком кокетничай с миссис Тигельман. Чуть-чуть можно. Мы хотим, чтобы она была довольна. Но не слишком, чтобы не расстраивать капитана. Он тоже должен быть доволен. Они оба очень важные клиенты. И второе. Мне нужно, чтобы ты еще принес немного… угощений. На случай, если Заре захочется чего-нибудь более… зажигательного.

— Есть идеи, что ей нравится?

— Принеси разных.

— Похоже, нам обещают снежок на вечер.

— А реальный снег нас не смущает? — спросила Рашида. — Там совсем скверно на улице. Что, если дороги станут непроездными? Нас не волнует, как Зара потом доберется до своего отеля?

— Ты уверена, что волнуешься за Зару, а не за себя? — прищурилась Клодин.

Рашида смутилась и опустила глаза.

— Хотите, я просчитаю частоту выездов снегоочистителей и распыления соли в нашем районе, просто чтобы быть уверенными? — спросила Луиза.

— Нет, — огрызнулась Клодин. — Погода не испортит нам этот вечер.

В ее словах прозвучали одновременно и гарантия, и угроза в адрес земной атмосферы.

— Натали.

— Да, мэм. — Армейская привычка, от которой Натали никак не могла избавиться, сколько бы Клодин ее ни бранила за это. Клодин презирала формальность. От формальности веяло старостью.

— Натали, если ты сегодня вечером назовешь меня «мэм» перед Зарой, я тебя уволю.

— Конечно, мэ… Клодин.

— Ты должна все проконтролировать. Пройдись по всему дому и проверь, чтобы все было на местах. Диванные подушки взбиты. Центральный камин полон дров. Все скатерти убраны со столов.

— Мы терпеть не можем скатерти, — сказала Натали.

— Дом должен выглядеть как наш Аспенский замок Виндзор.

— Вы имеете в виду Букингемский дворец? — спросила Джулс.

— Нет, — ответила Клодин. — Выходные королева проводит в Виндзоре. Такой личности, как Зара, нужно много домов. Она никогда не переедет сюда насовсем — слишком далеко. Монтагю-хаус — это идеальный второй дом. Тот, в который — в гуще ее хаотичной жизни, и не важно, раскланивается она на сцене в Токио или убегает от папарацци по улицам Цюриха, — она будет хотеть вернуться, сбежать от всего. И отдохнуть наконец.

Именно в этот момент Клодин обратила внимание на то, как оделась Джулс. На ней было зеленое вязаное платье с длинными рукавами, все в маленьких снежинках.

— Ты и вечером будешь в этом платье?

— Оно такое праздничное! — воскликнула Джулс. В отличие от остальных она никогда не подавала виду, что боится Клодин. Возможно, такому самообладанию ее научила йога. Оно же проявлялось в ее почти каллиграфическом почерке. Записочки, которые она оставляла агентам, сообщая о пропущенном звонке, всегда выглядели так элегантно. И поэтому для Джулс у Клодин было специальное задание.

— Мне надо, чтобы ты написала номерки для «Тайного Санты». А вообще-то, я назначаю тебя главной во всем, что касается игры. Убедись, что длинный дубовый стол стоит в гостиной так, что его всем видно. Ты же будешь сразу забирать у всех подарки. Гости не должны сами ставить их на стол. Иначе все будут знать, кто что принес.

— Ясно, — сказала Джулс.

— Зара играет? — спросил Джон.

— Да, — ответила Клодин. — Имейте в виду две вещи. Во-первых, если она заберет ваш подарок — не обижаться. Джон.

— В прошлом году, похоже, все просто ополчились на меня.

— И во-вторых, ни в коем случае никто из вас не забирает подарок у Зары. Понятно?

Все кивнули.

Клодин смотрела поверх голов, в окно, на мгновение загипнотизированная падающим снегом. Метель и в самом деле усилилась. Возможно, Рашида была права. Если все они окажутся запертыми в доме и Заре придется провести ночь в компании этих чудиков, она точно передумает покупать. Надо будет все делать в темпе, два часа на все про все — максимум. Клодин снова обратилась к своей команде:

— Пожалуйста, запомните все: да, сегодня мы устраиваем вечеринку, но для нас это все равно работа. Развлекайтесь, но не увлекайтесь. Пейте умеренно.

В этот момент дверь распахнулась, и вошел Генри. Он выглядел устало. Едва на всех взглянув, он пошел прямо через кухню, в свой кабинет.

Генри

Господи, от яркости офиса у Генри заболели глаза. Белые стены — белое все — и вдобавок белая простыня снега за окном — ослепили его. Прищурившись, он посмотрел на Клодин в дальнем конце коридора, на измученных подчиненных, окруживших ее. Ему стало их жаль — чувство было относительно новое. Раньше он считал их клеем, который скрепляет агентство, но с недавнего времени он мог только благодарить бога за то, что его кабинет оказался так далеко от их жутких совещаний. От нее. Он не мог больше слышать ее указаний, ее наставлений по использованию различных манипуляторных практик. Ему показалось, что он смотрит в длинную подзорную трубу: он с одной стороны, а все остальные, уменьшенные, застыли на том конце.

Он никогда не замечал раньше, что буквально каждое слово, сказанное Клодин, служило ее интересам. Теперь он не замечал ничего другого. Да, их финансовые проблемы сейчас были серьезнее, чем когда-либо, но ее согласие продать Монтагю-хаус изменило все. Они же договорились никогда не оглядываться. Неужели она всегда была такой? Маленькие откровения наслаивались друг на друга, выводили его из равновесия. Они так долго были командой. Он знал, когда двое так близки, как они, вместе работают, вместе живут, тяжело заметить перемены. Возможно ли, что он никогда не замечал, какая она была на самом деле?