Тайный рейс - [58]

И пересох колодец. Лишь вороны Кружат теперь над этим местом и кричат.

И свой любимый край теперь

Я вижу лишь в мечтах туманных.

И плачу, и тоскую я по нем,

Как по любви той первой,

Которой уже нет возврата.

Сайдзё не вынимал изо рта сигареты. Но запах табачного дыма не мог заглушить запаха духов, исходившего от Такано, горячее дыхание которой Сайдзё чувствовал рядом с собой. Но нет, это не духи, это запах крема «Аймэй».

— Ваша приемная мать была ама с Чечжудо? — спросил Сайдзё.

— Откуда вы это знаете? — удивилась Такано.

— Просто элементарная наблюдательность. Когда нас задержал сторожевой катер, вы скрылись под водой. Это мог сделать лишь тот, кто знаком с работой ама.

Такано промолчала.

— Но вы проделали еще более поразительный фокус. Вы достали труп Канако со дна у Круглого Мыса, перевезли его на Берег Мертвецов и укрыли на горе Дзимба!

— Очень мне нужно это было скривив иронически губы, сказала Такано.

— Очень. Вы вынуждены были исправить оплошность Ли Кан Мана. Подправить его грубую работу.

— А разве нельзя было сделать проще? Скажем, отвезти труп на лодке за линию Ли Сын Мана и там бросить в море…

— Нет. Корейские сторожевые суда следят значительно строже, чем наши. Они постоянно патрулируют вдоль пограничной линии, и пытаться проникнуть туда на простой рыбачьей лодке было делом более рискованным. Тем более что вы решили оставить покойницу на родной земле. Но надо было сделать так, чтобы ее нельзя было опознать. А поскольку вы в прошлом сама ама, у вас хватило и умения и сил все это проделать. Может быть, у вас были какие-нибудь еще побуждения так поступить, не знаю… Вы были уверены, что труп не будет обнаружен, а его неожиданно скоро нашли. Правда, узнать Канако сумел только я.

— Интересно. По-вашему, выходит, что, если я когда-то была ама, значит, все это можно мне приписать? Но ведь это все ваши домыслы. Сплошная фантазия!

— Фантазия? — Приподнявшись, Сайдзё пристально посмотрел в лихорадочно блестевшие глаза Такано. — Конечно, одна вы это не могли проделать. Тогда вы побывали на Круглом Мысе, чтобы уговорить Нам Чху Чо помочь вам.

— Я заезжала туда по торговым делам. Продавала там косметику. А такой женщины я совершенно не знаю.

— Любопытно. Как же так? Ама, работающие там, все из Осака, с Цурухаси. Вы тоже живете в районе Цурухаси, на улице Нанчо, неподалеку от винной лавки, что стоит на углу. В прошлом вы тоже ама. Вы выросли с этими женщинами, вы их сверстница. Было бы по меньшей мере странно, если бы вы не были знакомы с Нам Чху Чо… Если вы намерены это и дальше отрицать, у меня есть еще одно доказательство. Не знаю, продали вы или подарили Нам Чху Чо крем «Аймэй», но ее товарки поставили его у урны с ее прахом. Это я видел своими глазами.

Такано ничего не ответила, она только крепче стиснула зубы.

— Ну, а Ли Кан Ман месяц назад разве не был у Нам Чху Чо?

— Это уже совершенно немыслимо, — отрицательно покачала головой Такано.

Сайдзё на Круглом Мысе сказали, что кто-то навестил Нам Чху Чо около месяца назад. Но это мог быть и кто-то другой. А если это был и Ли Кан Ман, то его посещение тогда трудно было связать с убийством, происшедшим несколько дней назад. Поэтому Сайдзё решил пока этого больше не касаться и лишь спросил:

— Но вам-то Нам Чху Чо определенно помогла. В этом я уверен.

— Да. Помогла, — ответила Такано. — В тот памятный день, когда она обнаружила труп, ночью она тайком дала мне лодку. И я подняла его. Одежду я связала в узел, привязала к нему груз и бросила в море у Берега Мертвецов. Я причалила в том месте, где вы прятались за выступом скалы. Там есть небольшое углубление и берег не очень обрывистый. Там, кстати, транзитный пункт нелегальной переправы. Оттуда, завернув труп в одеяло, я перенесла его на Дзимбу.

Признание поразило Сайдзё. Сейчас, когда его догадки получили столь явное подтверждение, он впервые по-настоящему понял, насколько все это важно. Но он постарался скрыть свое удивление.

— И знала об этом одна Нам Чху Чо. Не так ли? До сих пор она полагала, что вы торгуете парфюмерией, и только. А теперь узнала и о вашем подлинном занятии. И стала вам помехой. И тогда ее убили, инсценировав несчастный случай… Так ведь?

— Не совсем так. Мысль убить ее возникла… Полиция наседала на нее, и она могла проговориться… Но я не убивала ее. Я не могла!

— Не могли?

— Не могла! — почти крикнула Такано, и глаза ее наполнились слезами. — Мы ведь с ней росли вместе, точно сестры-близнецы. Мать Нам Чху Чо была и моей приемной матерью. Мы все вместе перед самым концом войны перебрались в Японию. Здесь я некоторое время жила у своих родственников, но вскоре ушла от них. Родственники глумились надо мной. «Кореянка… кореянка…» — только и слышала я от них. Три года я проработала подводной рыбачкой и в полной мере узнала, что такое тяжелый труд. Мать Нам Чху Чо и сейчас приходит мне помогать, присматривает за моим домом…

Сайдзё вспомнил сухонькую старушку, которая вышла ему навстречу, когда он был у Такано. Он еще тогда спросил ее о Ли Кан Мане, и старушка ответила: «Вы спрашиваете о господине Кобори? Нет, он больше не показывался». И приложив руку ко рту, деланно засмеялась, явно желая скрыть свое смущение. Она свободно говорила по-японски и внешне ничем не отличалась от японки. Значит, это и была мать Нам Чху Чо? Свою родную дочь она уже никогда не дождется. Да и приемная вряд ли скоро вернется к ней.