Тайный дневник да Винчи - [7]

Профессор полз по горизонтальной штольне, с огромным трудом протискиваясь сквозь узкий тоннель, почти утыкаясь носом в землю, задыхаясь и поднимая вокруг себя клубы пыли, забивавшей нос и легкие. В конце прохода работали Ломуа с Лессенном: один копал, другой поднимал на поверхность корзины с землей, через равные промежутки времени парни менялись.

В ту ночь Клод вновь изменил стратегию: он не стал продолжать горизонтальный ход, распорядился рыть в его конце еще один шурф, перпендикулярно тому месту, где они остановились. И опять он руководствовался расположением каменных блоков, служивших ориентиром не хуже, чем крошки хлеба в сказке.

— Какие новости? — спросил Клод у Лессенна, добравшись наконец до помощника.

Измученный Лессенн, жадно хватавший ртом разреженный воздух, покачал головой. Широко открытые глаза казались белыми пятнами на грязном лице, исчерченном потеками пота.

— Ничего.

— Проклятие! — воскликнул Клод. — Ломуа!

На зов никто не ответил. До слуха доносились только размеренные удары лопаты, вонзавшейся в землю.

— Эй, Ломуа! — закричал Лессенн.

— Да? — равномерный глухой стук прекратился. И тотчас установилась давящая тишина, нарушаемая натужным сопением мужчин.

— Это профессор… — лаконично сказал Лессенн. Следовало поберечь дыхание.

— Мы опустились еще на четыре метра, профессор, и ничего, — заявил Ломуа, догадываясь, о чем спросит Клод.

— Продолжай, Ломуа, продолжай, — напряженно попросил Клод. И добавил вполголоса: — Время истекло.

У него осталась последняя ночь, его последняя надежда.

Клод начал выбираться из тоннеля, двигаясь задом наперед, так как в тесной штольне не хватало места, чтобы развернуться. Он преодолел меньше двух метров, когда случилось чудо: монотонный ритм ударов металла о землю прервался, послышался шум обвала.

— Профессор, тут что-то есть!

Возбужденный голос Ломуа прозвучал необычно. Но Клод мгновенно понял, в чем дело: появилось эхо.

— Ждите меня наверху, — распорядился он, на удивление спокойно.

Лессенн и Ломуа попятились назад, к колодцу, уступая дорогу профессору. Возвращались они неохотно. Они сгорали от желания узнать, что в конце концов нашли спустя месяцы изнурительного труда и что именно так упорно искал профессор. Парни не подозревали: удовлетворить любопытство им не удастся. У Клода имелись на сей счет иные планы, не в последнюю очередь связанные с армейским вещмешком, с которым он ни на минуту не расставался.

С завистью парни следили, как профессор продвигается вперед по горизонтальной штольне, окруженный мерцающим ореолом света, который постепенно удалялся, превратившись в слабый отблеск, когда Клод нырнул в вертикальный колодец. Умирая от любопытства, парни услышали вскоре, как заработала лопата: судя по грохоту, она явно долбила не землю.

— Это и вправду стена, профессор? — выкрикнул Ломуа. — Уверен, там стена.

Лессенн, почти невидимый в полумраке, выразил свое согласие. Неожиданно удары прекратились, и заплясали отсветы фонаря Клода.

Затем свет пропал, и тоннель погрузился в темноту.

6

Пиза, 1503 год

Леонардо да Винчи прибыл в Пизу в собственной карете, подаренной ему почти десять лет назад Лодовико Сфорца по прозванию Моро, — четырехместной закрытой повозке, запряженной парой лошадей, маленькой, узкой и неустойчивой. Показался кафедральный собор, о чем возница немедленно сообщил Леонардо: маэстро просил предупредить его об этом заранее. Кафедральный собор с прилежащими строениями представлял собой красивейший архитектурный ансамбль, не вполне удавшийся из-за наклона башни, в чем была повинна деформация почвы, слишком мягкой, чтобы выдержать такую тяжесть: вес, приходившийся на единицу площади, оказался слишком большим. Сие важное обстоятельство не приняли во внимание строители, проектируя здание. К счастью, они вовремя заметили свой просчет и сумели отчасти исправить ошибку, остановив опасное падение, не прекращая работ по возведению башни.

— Она не протянет и двух лет, синьор да Винчи, — весело заметил возница. Разумеется, он не подозревал о мерах, предпринятых архитекторами для спасения башни.

— Она постепенно наклоняется, — ответил Леонардо, слышавший эту песню уже много раз, — но мои расчеты, если они верны, сулят ей долгую жизнь, очень долгую — столетия.

На том беседа закончилась, карета покатилась дальше и вскоре затерялась в лабиринте городских улочек. Неподалеку от центральной площади находился дом, принадлежавший одному из самых почитаемых и выдающихся художников, чье имя прославилось не только в Италии, но и в Европе, а огромный талант и высокое мастерство нашли выражение в живописи, ваянии, архитектуре и даже ювелирном искусстве: Алессандро ди Мариано ди Ванни Филипепи, более известному как Сандро Боттичелли. Он держал такую же мастерскую во Флоренции, как и Леонардо. Почти ровесники (Боттичелли был старше на семь лет), они оба обладали большим жизненным опытом, научившись ценить, как благословенный подарок, искреннюю дружбу. Правда, в последние годы их отношения подернулись ледком из-за расстояния, редких встреч и определенного расхождения во взглядах, прежде всего на религию.