Тайный дневник да Винчи - [2]

Чезаре Борджиа добрался до жилища аббата в тот миг, когда глубоко внизу, в подземелье, зазвонил колокольчик. В тайном убежище около масляного светильника стоял в карауле и клевал носом монах. Вздрогнув, он посмотрел на колокольчик широко открытыми глазами. Никаких сомнений, он не ошибся. Пора отправляться в путь. Стражник разбудил своего товарища, с кем они менялись на часах. Оба были перепоясаны мечами и облачены в светские костюмы — узкие куртки и облегающие штаны — вместо сутан и сандалий. Не мешкая стражники вошли в соседнюю комнату и разбудили крепко спавших близнецов, девушку и юношу семнадцати лет. Монахи, верные обету послушания, охраняли молодых людей по приказу, не ведая, кто они такие. Теперь им всем предписывалось бежать, не теряя времени даром.

А наверху, в доме, Чезаре бросал быстрые, колючие взгляды на аббата. Всем другим старец внушал почтение, младший же Борджиа испытывал к нему недоверие и страх. Мудрый человек всегда опасен, намного опаснее доблестного воина или искусного, отважного фехтовальщика. Два охранника дожидались господина снаружи, у дверей дома аббата — небольшого квадратного в основании двухэтажного каменного строения.

Борджиа упорно молчал, и аббат не выдержал, заговорив первым:

— Можно спросить, монсиньор, чем мы обязаны столь неожиданному визиту?

Старец держался твердо и уверенно, призвав на помощь всю свою выдержку. Тайна, охраняемая им, великая тайна не должна открыться лишь потому, что он испугался. Впрочем, Борджиа, по-видимому, уже владел секретом, иначе он не стал бы силой врываться в монастырь среди ночи, словно счет шел на секунды, и малейшее промедление могло пагубно отразиться на его планах — нарушить или полностью их уничтожить. Итак, жребий брошен. Аббат старался выиграть время.

— Брат Леоне, не следует сердить меня, заставляя распространяться обо всем, что мне известно, о чем вы прекрасно осведомлены. Отдайте мне то, что я ищу, и я умчусь как ветер, исчезну бесследно, точно меня здесь и не было.

— Мы не…

— В противном случае, — продолжал Чезаре, и тон его сделался угрожающим, — вы узнаете, к каким последствиям приводит гнев, гнев в его идеальном, философском значении.

В подземелье четверо человек, закутанных в плащи, безмолвно и торопливо шли по темному тоннелю, заканчивавшемуся в лесу, за пределами монастырской стены. Они почти бежали. Темнота не мешала им, поскольку дюжину раз они уже ходили этим путем. Однако теперь все происходило по-настоящему. Их жизни подвергались опасности. И сокровище, более ценное, чем их жизни, хотя и напрямую с ними связанное, оказалось под угрозой и могло исчезнуть навсегда.

— Вы не умеете притворяться, брат Леоне. Считаете меня глупцом? — заметил Чезаре насмешливым тоном, способным заморозить кровь в жилах дракона, обращаясь к оцепеневшему аббату, который ничего не ответил и даже потупил взор, не в силах вынести вид Борджиа. — О, разумеется, вы выполняете свой долг. Тогда и я поступлю, как должно… — промолвил Чезаре, приближаясь к старцу.

Из складок одежды он вытащил кинжал и вонзил клинок прямо в горло монаха так же легко, как протыкают ножом кусок жаркого. Струя алой крови фонтаном брызнула из раны, обагрив руки и грудь младшего Борджиа. Кровь праведника добавилась к крови многих несчастных, загубленных жестоким убийцей. Его душе не суждено очиститься от пролитой им крови. Сколько бы он ни отмывал тело, невыводимые пятна скверны навечно испоганили его душу.

Тем временем трое мужчин и молодая женщина, спешившие по подземному ходу в лес, достигли своей цели. Охранник (тот самый, кто разбудил остальных, услышав сигнал тревоги, поданный аббатом) с большими предосторожностями отодвинул щеколду, запиравшую деревянный люк, который закрывал отверстие подземного лаза на поверхности земли, у корней векового дуба; крышка люка была замаскирована ветками и дерном. В конце потайного хода имелась короткая лестница, выводившая наверх. Беглецы поднимались по замшелым каменным ступеням очень осторожно, стараясь не поскользнуться и двигаться бесшумно. Этому их своевременно научили, так как в решающий момент особенно важно соблюдать предельную тишину, лишь бы не привлечь к себе ненароком внимание тех, кто мог угрожать их безопасности.

— Стойте! — прошептал первый охранник, подняв левую руку и одновременно схватившись правой за рукоять меча, легко скользнувшего из ножен. Второй монах также обнажил клинок. Все стояли неподвижно, напряженно вглядываясь в темноту. Неужели из-за деревьев доносился приглушенный лязг металла? Или просто почудилось?

Увы, монах не ошибся. Все предосторожности и старания оказались напрасными. Надежда на спасение обернулась прахом, когда больше десятка наемников Чезаре Борджиа выступили из тени и наставили на беглецов свое оружие. Монахи попытались сражаться, но их убили на месте, как собак. Близнецов вытолкнули на тропу, ведущую к монастырю. Затем их доставили к Чезаре. Он ублаготворенно улыбался, но от его довольной ухмылки становилось жутко. Глаза Борджиа сверкали от радости дьявольским огнем, хотя в глубине грешной души затаился страх. Страх неотступно терзал его сердце и побуждал творить чудовищные вещи. Близнецы не произнесли ни слова. Но их ни о чем и не спрашивали. Казалось, все пропало. Погибло окончательно и бесповоротно. Оставалось надеяться только на Провидение, ведь оно всегда выступает на стороне правых.