– Да здравствует мировая революция! -закончил Василий Иванович речь, и, страстно обняв корреспондента Клашу, запустил руку ей под юбку. Тоже самое попытался сделать Петька с Анкой, но тут же схлопотал от нее крупного запоминающегося тумака.
– А я в Германию подамся, неожиданно сказал Петька, садясь на хромую лошадь. Здеся мне не место! Так, что пишите письма! Где-то в ночной тиши орали полоумные петухи…
За окном шел снег, Павка Корчагин и жопа с ручками. Владимир Ильич посмотрел на Кобу Джугашвили и внезапно почувствовал конец своей политической карьеры.
– А, что, товарищ Сталин, как там Штирлица, то есть товарища Петра, ещё не убили? – спросил Ленин.
– Сдался тебе этот Штирлиц, – ответил Сталин. О себе бы лучше подумал.
Снег мягко падал на землю, предвещая падение великого Ленина и начало новой эпохи. Владимир Ильич вздохнул и с грустью подумал; "А, что по этому поводу подумает Наденька?". "А ничего я не подумаю!"- Наденька сидела радом со Сталиным и нагло строила ему глазки.
– Надюша, а ты не знаешь, что с этим Штирлицем? – вздохнув спросил Кирилл Лавров.
– А, в Германии они, вы ж сами ему дали какое-то задание… ну, Коба, ну не надо, это же разврат. – Иосиф Виссарионович страстно облизывал коричневое тело Нади, которое недавно побывало на ласковом солнышке Кубы.
– Да, нет, я так… просто… разговор поддерживаю. Хотел бы ему дать новое задание.
– Вот, что товарищ Ленин, сказал Сталин, взмахнув трубкой, ми сами дадим товарищу Исаеву новое задание. А вы, идите и отдыхайте!
А за окном шел снег, Павка Корчагин и зима 1924 года.
