Тайный агент - [7]

— Я — иностранец.

— А я сделаю из тебя мокрое место.

Шофер был уже рядом. Его опущенные сжатые кулаки напоминали два куска непрожаренного бифштекса. Видимо, он нарочно доводил себя до бешенства.

— Ну, где твои кулаки? Сейчас выясним, трус ты или герой.

— Я не собираюсь с вами драться, — сказал Д. — Будьте добры, разрешите мне пройти. Меня наверху ждет дама.

— Она получит то, что от тебя останется, — рявкнул шофер. — Я тебе покажу, как обзывать честных людей ворами.

Он, видимо, был левшой, так как отводил левый кулак для удара. Д. прижался к раковине... Ну вот, он снова был в тюремном дворе, и к нему подходит охранник, размахивая дубинкой. Будь у него сейчас пистолет, он бы им воспользовался, он был готов на все, лишь бы этот человек не прикоснулся к нему. Он закрыл глаза и откинулся к зеркалу. Он был беззащитен. Он не знал даже элементарных основ бокса.

Раздался голос администратора:

— Послушайте, старина, вам дурно?

Д. выпрямился. Шофер отходил от него с видом самодовольного праведника. Не сводя с него глаз, Д. сказал как можно любезнее:

— Со мной иногда это бывает, как у вас говорят? Головокружение, да?

— Мисс Каллен попросила меня отыскать вас. Может быть, послать за доктором?

— Да нет, ничего серьезного.

Они вышли из уборной. Д. спросил:

— Вам знаком этот шофер?

— Впервые вижу. Да и не упомнишь всю обслугу, старина. А что такое?

— По-моему, в туалете его интересовали главным образом карманы моего пиджака.

Глаз холодно блеснул за стеклом монокля.

— В высшей степени маловероятно, старина. Не сочтите меня за сноба, но у нас, знаете ли, бывает только самая лучшая публика. Вы наверняка ошиблись. Мисс Каллен подтвердит вам мои слова. — И добавил с наигранным безразличием: — Вы что, старые друзья с мисс Каллен?

— Нет, не сказал бы. Она весьма любезно согласилась подвезти меня из Дувра, и только.

— О, понимаю, — ледяным тоном одобрил администратор и проворно взбежал на верхнюю ступеньку. — Вы найдете мисс Каллен в ресторане.

Д. вошел в зал. Какой-то мужчина в свитере под горло играл на пианино, и женщина пела низким, полным тоски голосом. Деревянной походкой Д. прошел мимо стола, за которым сидел тот, другой.

— Что случилось? — спросила Роз. — Я уж решила, что вы от меня сбежали. Вид у вас такой, как будто вы повстречались с привидением.

С того места, где он сидел, был виден Л. — фамилия всплыла наконец в памяти. Он сказал негромко:

— На меня сейчас напали. Точнее говоря, пытались напасть... В туалете.

— Ну что вы все сказки рассказываете? — не выдержала Роз. — Напускаете на себя таинственность. Лучше закажите бутылочку «Три медведя».

— Пожалуйста. Но ведь я должен чем-то объяснить свое отсутствие.

— Да вы сами-то верите своим басням? — спросила она раздраженно. — Вы случайно не контуженый?

— Нет, не думаю. Просто я не очень приятный попутчик.

— Отчего же! Если бы вы только не чудили и не устраивали мелодраму. Я ведь вас уже предупреждала — терпеть не могу мелодрам.

— Тем не менее они иногда происходят в жизни. Видите: там сидит мужчина, за первым столиком от дверей. Пока что не смотрите на него. Я готов заключить с вами пари, что он смотрит на нас. Ну, как?

— Да, смотрит, но что из этого?

— Он следит за мной.

— А я могу объяснить это иначе. Он не сводит глаз с меня.

— Почему именно с вас?

— А потому, мой милый, что мужчины всегда на меня глазеют.

— Ах да, — сказал он торопливо. — Ну конечно, понятно.

Он откинулся в кресле и внимательно взглянул на нее: полные губы, нежная тонкая кожа. Он почувствовал неприязнь к лорду Бендичу — будь он ее отцом, он бы приструнил ее. Женщина на эстраде красивым низким голосом пела какую-то чушь о безответной любви:

Слова, одни слова, — я этого не знала,

Ты грезил наяву, моя душа пылала,

Ты говорил — любви пришла твоей пора,

Мне сердце обещал, но то была игра.

Публика, отставив рюмки, жадно слушала, словно внимала настоящей поэзии. Даже Роз на минуту перестала есть. Их жалость к самим себе раздражала его — такой слабости давно уже не могли позволить себе его соотечественники по обе стороны фронта.

Но все ж тебя сегодня не корю я,

Такое время — все живут в обмане,

И я, мой друг, не отравлюсь, горюя,

Как дева в рыцарском романе.

Песенка, очевидно, выражала дух времени в их понимании. Лично он предпочел бы тюремную камеру, руины после авианалета и врага у порога, чем такой «дух». Он задумчиво наблюдал за девушкой. Будь он помоложе, он бы сочинил в ее честь стихи, и, право, получилось бы получше этих.

Ты только грезил наяву — теперь я это знаю,

Ты лишь красиво говорил — теперь я понимаю.

— Песенка — дрянь, но почему-то трогает, верно? — сказала Роз.

К их столику подошел официант.

— Джентльмен, сидящий у дверей, просил передать вам вот это, сэр.

— Для человека, который только что сошел на берег, вы довольно быстро заводите друзей, — сказала Роз.

Он прочитал записку, короткую и деловую, хотя по ней невозможно было судить о подлинных намерениях ее автора.

— Вероятно, вы опять не поверите, — сказал Д., — но мне только что предложили две тысячи фунтов.

— Конечно не поверю; если бы предложили, вы бы мне рассказывать не стали!

— Я говорю правду. — Он подозвал официанта. — Скажите, не знаете ли вы, есть у этого джентльмена шофер, такой рослый детина, у которого что-то не в порядке с одним глазом?