Тайный агент - [39]

— Я не думаю шутить. Я говорю вам — это не самоубийство. Я обвиняю хозяйку и мистера К. в преднамеренном убийстве. Ее толкнули вниз...

Полицейский прервал его:

— Это уж наше дело, кого обвинять. Управляющая, разумеется, была подвергнута допросу. Она глубоко опечалена. Она признает, что, возможно, иногда была груба с ребенком. Что касается К., мы ничего о нем не слышали. Постояльца с такой фамилией в гостинице нет.

Д. настаивал:

— Я вас предупреждаю. Если вы не накажете виновных, это сделаю я.

— Ну, хватит, — сказал полицейский. — В этой стране вы уже больше ничего не сделаете. Пожалуй, пора идти.

— У вас нет достаточных оснований, чтобы арестовать меня.

— По данному обвинению — пока нет. Но этот джентльмен сообщил нам, что у вас чужой паспорт.

Д. проговорил медленно, отчеканивая каждое слово:

— Хорошо, я готов идти с вами.

— Машина ждет на улице.

Д. встал:

— Наручники будете надевать?

Полицейский, несколько смягчившись, сказал:

— Можно обойтись без этого.

— Я вам понадоблюсь? — спросил секретарь.

— Боюсь, сэр, что да. Видите ли, здесь мы прав не имеем, юридически это территория вашей страны. В случае политических осложнений нам понадобится ваше заявление о том, что вы сами пригласили нас. Питерс, — обратился он к помощнику, — подгоните машину к подъезду. Ждать ее в таком тумане — удовольствие маленькое.

Итак, это конец — теперь уже не только для Эльзы, но и для тысяч людей там, дома. Конец потому, что угля не будет. Смерть этой несчастной девочки была лишь первой и, может быть, самой страшной, — она сражалась в одиночку. Другие будут умирать все вместе в бомбоубежищах. Переполнявшая его ярость искала выхода... Он проводил глазами Питерса. Потом сказал детективу:

— Вот то место, где я родился, — деревушка под горой.

— Очень живописно.

Д. ударил секретаря кулаком прямо в кадык, как раз туда, где кончался высокий белый воротничок. Секретарь упал, взвизгнув от боли, и полез в карман за пистолетом. Теперь Д. знал точно, где оружие. Прежде чем детектив успел пошевельнуться, пистолет был в руке у Д. Он быстро сказал:

— Вы ошибаетесь, если думаете, что я не умею стрелять. Я на действительной службе.

— Ну, ну. — Детектив поднял руку с таким спокойствием, будто регулировал уличное движение. — Не сходите с ума. За то, в чем вы обвиняетесь, больше трех месяцев не дадут.

Д. сказал секретарю:

— Станьте у стены. С того момента, как я приехал сюда, за мной охотится целая шайка предателей. Теперь стрелять буду я.

— Уберите пистолет. — Детектив говорил спокойным тоном, будто уговаривая. — У вас разыгрались нервы. В участке мы проверим ваши показания.

Д. стал пятиться к двери.

— Питерс! — громко позвал детектив.

Рука Д. лежала на ручке двери. Он нажал на нее, но почувствовал сопротивление. Кто-то пытался войти. Он отпустил ручку и прижался к стене, целясь в детектива. Дверь распахнулась, закрыв Д., а голос Питерса спросил:

— Что случилось, сержант?

— Осторожнее!

Но Питерс уже вошел в комнату. Д. навел на него пистолет:

— Станьте к стене вместе с ними.

Пожилой детектив начал сердиться:

— Вы ведете себя глупо. Если вы и выберетесь отсюда, через несколько часов вас все равно найдут. Бросьте пистолет, и мы забудем об этом происшествии.

— Пистолет мне нужен.

Дверь была открыта. Медленно пятясь, он вышел из комнаты и быстро захлопнул дверь. Запереть ее он не мог. Он крикнул:

— Я буду стрелять в первого, кто попытается выйти!

Он оказался в зале, среди старинных портретов и мраморных колонн. Он услышал восклицание Роз: «Что вы делаете?» — и быстро обернулся, держа палец на спуске. Около девушки стоял Форбс.

Д. сказал:

— Разговаривать некогда. Ребенка убили. Кто-то должен ответить за это.

Форбс возмутился:

— Бросьте пистолет, дурень вы этакий. Вы в Лондоне.

Д. не обратил на него ровно никакого внимания. Он смотрел на девушку.

— Я на самом деле Д.

Он чувствовал, что обязан это подтвердить, в основном ради Роз. Вряд ли он еще когда-нибудь увидит ее, но пусть она не думает, что весь мир ее обманывает. Он продолжал:

— Должен же быть какой-нибудь способ доказать...

Она с ужасом смотрела на пистолет. Вероятно, она ничего не слышала.

— Когда-то я подарил библиотеке Британского музея свою книгу с благодарственной надписью. — Ручка двери начала поворачиваться. Д. выкрикнул: — Отпустите ручку, или я выстрелю!

Какой-то человек в черном с портфелем в руке быстро спускался по широкой мраморной лестнице. Увидев пистолет, он остановился как вкопанный и воскликнул:

— Ну и ну!

Все, кто был в зале, застыли в напряженном ожидании — что произойдет дальше? Д. колебался — ему казалось, что Роз сейчас что-нибудь скажет, что-то очень нужное ему, вроде «Желаю удачи» или «Будьте осторожны». Но она молча глядела на пистолет. Зато заговорил Форбс:

— Вы же знаете, что на улице, у подъезда, стоит полицейская машина.

Человек на лестнице снова недоумевающе пробормотал:

— Ну и ну!

Где-то зазвонил телефон и тут же смолк. Форбс сказал:

— Не забудьте, что у них там телефон.

Об этом он забыл. Он бросился к выходу, открыл стеклянную дверь, сунул пистолет в карман и быстро вышел. У тротуара стоял полицейский автомобиль. Если Форбс уже позвал их, у него есть запас ярдов в десять, не больше. Он быстро зашагал прочь — водитель машины подозрительно смотрел на него. Д. забыл надеть шляпу. В тумане видно было ярдов на двадцать. Он не смел бежать. Может быть, Форбс не позвал их. Он оглянулся — автомобиль был уже едва различим, светились лишь задние фонари. Он побежал на носках, бесшумно. Сзади вдруг послышались голоса, взревел мотор. Они преследовали его. И тут он увидел, что путь отрезан.