Тайные учения Тибета - [156]
Целая вселенная вошла в хижину отшельника Дадула. «Круг» смертей и возрождений, жизни, которая питается смертью, и смерти, которая поглощает жизнь, — все это он поглощал с каждым куском, который клал в рот, с каждой мыслью, которая появлялась в нем, чтобы в свою очередь уступить место новой, только что рожденной.
И однажды произошло так, что в результате небольшого землетрясения или по какой-то другой, еще более простой причине, несколько камней выпали из стены, окружавшей жилище отшельника. В дни своего ребяческого усердия он нетерпеливо восстановил бы ее; теперь ему это было безразлично. Затем упали другие камни, и проем расширился. Однажды утром вывалился большой кусок стены. Он ударил по внешней стене и снес ее угол.
В пещеру проникли лучи солнца, принося успокоительное тепло, и Дадул, который был лишен их в течение двадцати лет, ощутил их касание.
Со своей кушетки он созерцал зеленую долину, но это зрелище не имело никакого сходства с тем, что он видел в прошлом. Деревья и ветер, струящаяся вода потока, птицы, рассекающие воздух, — все они казались ему разнообразными формами универсального «Ужасного», непрекращающимся Созидателем и Разрушителем.
Дадул теперь видел его повсюду, и ему больше не надо было вызывать Джигджеда в тени пещеры. Он вышел оттуда и направился выпить воды из струящегося потока.
Вдали от основного течения, укрытое естественной защитой скал, мерцало маленькое озерцо стоячей воды. Дадул потянулся к нему. Когда он опустился к воде, ему навстречу придвинулось его отражение. Он увидел лицо, которое было ему неизвестно, и, глядя на него, он вспомнил то, о чем все то время, пока находился в состоянии экстаза, совершенно забыл, — он был Дадулом, прокаженным.
И все же у человека, который серьезно смотрел на него из глубины прозрачного зеркала, не было видно никаких следов проказы. Пораженный, отшельник сбросил с себя одежду. Он стоял обнаженный и при свете дня внимательно осмотрел себя. На теле не было видно ни одной ранки, его кожа была прочной и плотной. Он чувствовал себя совершенно здоровым и полным жизни… Признаки, которые так встревожили его, были симптомами какой-то иной болезни, которая полностью излечилась. Он никогда не был прокаженным.
Что ему оставалось сделать? Вернуться домой и возобновить жизнь торговца? Эта мысль заставила его улыбнуться — он уже принял совсем другое решение.
Сделав земной поклон в направлении хижины отшельника, где он в течение предшествующих двадцати лет занимался обрядами Джигджеда , он отвернулся от своей пещеры и медленно пошел по пустынной равнине.
Таши Дадул отправился на поиски мастера, который поведет его по пути окончательного посвящения, того, кто выведет его из империи «Ужасного», находящейся вне жизни и смерти, к невыразимой Нирване.
Глава XIV
Различные виды моральных правил
Тренировка в виде ограничений, столь восхваляемая на Тибете обычными религиозными мастерами, совсем не в почете у посвященных мистиков. Эти последние считают внутренние достоинства человека и объем знаний, которым он обладает, единственным, что будет важно на пути духовного совершенствования.
С социальной точки зрения считается, что человек должен подавить проявления таких своих наклонностей, которые несовместимы с благополучием всего человечества, однако это ограничение не может иметь никаких прямых последствий для его спасения.
Какие бы позитивные действия он ни совершал, стараясь подавить в себе хотя бы на мгновение стремление к насилию, жестокости, ненависти, распущенности или эгоизму, эти качества остаются скрытыми в нем и готовыми при первой возможности выскочить и обрести выражение в действиях. Энергия злых тенденций даже увеличивается время от времени в результате сконцентрированного на них внимания в процессе их подавления.
Кроме того, тибетские мистики полагают, что силы, отправляемые в сокровенные тайники сознания или физического организма, как раз не дают им оставаться в бездействии. Они говорят, что в определенных случаях эти силы испускают тайные потоки, способные принести больше вреда, чем принесли бы действия, осуществленные в том случае, если бы человеку позволили следовать своим естественным склонностям.
Мастера мистики не отрицают пользу ограничения или принуждения. Хотя они не используют для обозначения этого западные термины, тем не менее они хорошо знают, что в результате недостатка упражнения органы способны атрофироваться и что эта тенденция ослабляется упорным подавлением. Например, человек, который старательно справляется со своим гневом и подавляет его проявления, может в конечном счете потерять способность к ощущению сильных душевных волнений.
Тибетские мастера крайне сожалеют об этой неспособности. Они считают слабым человека, неспособного совершить преступление. Они говорят, что человек должен делать добро потому, что он находится под влиянием высоконравственной мотивации. Нет добродетели в том, чтобы избегать злых действий только потому, что человек просто неспособен совершить их.
