Тайные учения Тибета - [134]

В другом случае, когда я жила в Бенаресе, один человек в одежде отшельника вышел в сад, где в то время я отдыхала, сидя на балконе. «Мадам, не оказали бы вы мне любезность, дав мне восемь анн (половина рупии)?» — сказал он на прекрасном английском языке.

Его поведение не было поведением нищего; он выражался вежливо, но не зажато. Он сам установил величину милостыни, которую просил, и теперь, спокойно глядя мне в глаза, ждал моего ответа.

«Вы не похожи на нищего, свами [96], — сказала я, — мне кажется, вы настоящий джентльмен. Я хорошо знаю, что отшельник должен просить только пищу, но эта древняя традиция теперь очень редко выполняется представительными членами вашего ордена».

«Я получил высшее образование в английском университете, — ответил он. — Когда я возвращался к себе на родину, вспыхнула эпидемия чумы; мои отец, мать и жена — все умерли. Мной овладело отчаяние; я попросил посвящения в отшельники и сразу же начал свои странствия. Я прибыл сюда вчера вечером…»

Трагическая история, рассказанная мне этим человеком, могла быть подлинной. Недавно чума собрала страшную жатву и в Бенаресе.

«Что вы можете сделать с восьмью аннами? — спросила я. — Я с удовольствием дам вам несколько рупий на самое необходимое».

«Спасибо, — ответил мне мой собеседник. — Восемь анн будет вполне достаточно на сегодня. Завтра мне больше не потребуется помощь».

Я настаивала, но безрезультатно. Спустившись в сад, я вручила ему сумму, которую он просил. С вежливым поклоном он взял деньги.

Спустя три дня после этого случая я пошла на могилу известного отшельника Башкарананды, которую я иногда посещала в память о старом святом, ученицей которого я была в годы моей юности. Когда я подошла близко к этому месту, я натолкнулась на группу людей, возглавляемую моим отшельником — джентльменом. На лице его последователей я увидела выражение невероятного усердия, столь свойственного индусским ученикам, сопровождающим своего мастера.

Он двигался со спокойной уверенностью. Бамбуковый шест с завязанным тройным узлом и оранжево-розовым бантом из марли, символом отказа от трех миров [97], в его тонкой коричневой руке уверенно упирался в землю, напоминая пастуший шест. Он узнал меня, скромно улыбнулся и почти незаметным жестом указал своим украшенным лентами шестом на небольшую группку своих приверженцев.

«Вы видите, — говорил его жест, — я гуру, и мои преданные ученики — число которых растет — выполнят любое мое желание. Ваших восьми анн было вполне достаточно».

Можно ли сказать, что этот человек был самозванцем? Несомненно, он не был таким же, как многие другие «мастера». Он был ученым человеком и, я уверена, способным читать лекции на многие философские темы. Может быть, преподавая другим, он сам смог познать великие индусские доктрины; его повлекло к очаровательной аскетической жизни на берегах Ганга, и он стал таким же восторженным почитателем философии, как и любой из его учеников. Индия — земля самых удивительных чудес.

Пока импровизированные гуру с удовольствием обсуждают философские идеи, подвергается опасности только мозг ученика, но когда они начинают обучать физическим упражнениям, появляется опасность для здоровья их тела.

Это особенно верно для всего, что касается дыхательной гимнастики. У тех, кто невнимательно относится к подобным упражнениям, могут возникать различные проблемы — кровохарканье, разрыв барабанных перепонок и прочие неприятности.

Это разумно — научиться хорошо регулировать естественные функции тела, но абсурдно применять к ним насилие. Никакой подлинный мастер мистики никогда не будет рекомендовать своим ученикам использовать методы, которые могли бы оказаться вредными для них.

Действительно, дыхательные упражнения, выполняемые в местах, где воздух идеально чист, могут быть весьма полезными, но это всего лишь методы, изобретенные для того, чтобы обеспечить ментальное спокойствие.

Будда, который отверг физические методы брахманистов — после того, как полностью опробовал их, — не придавал в своем духовном методе особого значения дыхательным упражнениям, возможно, он даже полностью отказался от них. Использование буддистами некоторых из этих методов может происходить из-за того, что некоторые ученики возвратились к ним после смерти Мастера. Поскольку Будда никогда ничего не писал сам и поскольку легенды о его беседах появились в письменной форме только после его смерти, мы не можем сказать ничего определенного по этому вопросу.

Однако канонические Священные писания примитивного буддизма просто упоминают «рассуждения о вдохах и выдохах» как способ взрастить внимательность, и, естественно, такие упражнения входят в состав методов ментального обучения.

Мы можем привести в пример так называемую «медитацию тела», одну из «четырех фундаментальных забот». Эта практика описана следующим образом: «Ученик удаляется в лес, к подножию дерева или в какое-то другое уединенное место. Там он садится, скрестив ноги, тело вертикально, и концентрирует сознание.

Сначала он делает вдох, затем он делает выдох. Делая длинное дыхание, он ощущает его и думает: «Я делаю длинный вдох». Точно так же, когда он делает короткий выдох, он осознает это. Когда он делает длинные или короткие выдохи, он ощущает их.