Тайные убийцы - [38]

— А как насчет антитеррористического отдела, старший инспектор Баррос? — спросил Эльвира.

— Мы не держали мечеть под активным наблюдением, — ответил Баррос. Казалось, он скрывает кипящий гнев под маской сверхъестественного спокойствия. — Я слышал об «Информатикалидад». Это самый крупный в Севилье поставщик компьютерных программ и расходных материалов. Они снабжают даже нас.

— И последний вопрос — об имаме, — сказал Фалькон. — Нам сообщили, что он приехал сюда из Туниса в сентябре две тысячи четвертого и что в базе подозреваемых в терроризме он значится в самой низкой категории риска, однако для ознакомления с его биографией требуется необычно высокий уровень доступа.

— У него неполное досье, — ответил Хуан.

— Что это значит?

— Насколько нам известно, он чист, — сказал Хуан. — Многие слышали, как он осуждал мадридские теракты две тысячи четвертого года, отмечая их хладнокровную жестокость по отношению к мирному населению. Из его заявления о выдаче визы явствует, что он прибыл в Севилью отчасти для того, чтобы сгладить противоречия между католиками и мусульманами. Он считал это своим долгом. Нас беспокоили только пробелы в его биографии, которые мы не смогли заполнить. Эти пробелы относятся к восьмидесятым, когда многие мусульмане отправлялись в Афганистан бороться вместе с моджахедами против русских. Взгляды некоторых стали после этого более радикальными; в девяностые годы кто-то из них вернулся на родину, а кто-то позже вошел в движение «Талибан». В те годы нашему имаму было тридцать с небольшим, так что он вполне мог быть в числе этих радикалов. В конце концов за него поручились американцы и мы выдали ему визу.

— Итак, в результате взрыва этой бомбы погиб человек, который мог симпатизировать террористам, пять мужчин старше шестидесяти пяти, мужчина младше тридцати пяти в инвалидной коляске, двое испанских новообращенных, а также два мужчины за сорок, обращавшиеся за пособиями по нетрудоспособности. Таким образом, остается всего два здоровых мужчины североафриканского происхождения младше тридцати пяти лет, — подвел итог Эльвира. — Может ли СНИ предложить теорию, объясняющую, почему столь странно-разнородная группа людей, которая, как нам сообщили, не находилась под активным наблюдением, хранила у себя высококачественную боевую взрывчатку и почему эта взрывчатка сдетонировала?

Наступила тишина. До них донесся надсадный рев машин, работавших снаружи, грохот мусора, который нагружали в пустые самосвалы, шипение и визг гидравлики, низкий рокот разматываемого троса крана, и все это было прострочено стучащим стаккато отбойных молотков. Звуки напомнили собравшимся о цели их встречи и о беде, которая обрушилась на город.

— Трабелси Амар не проходит по базам данных подозреваемых в терроризме, он — нелегальный иммигрант, — сообщил помощник Эльвиры, нарушив общее молчание.

— Вы можете представить, чтобы взрывчатку хранили в мечети, а имаму не было об этом известно? — спросил Кальдерон.

— Возможно, он не понял, что это такое, — сказал Хуан. — Как вы знаете, по виду гексоген похож на сахарный песок. Следы, оставшиеся на полу фургона, показывают, что упаковка не была герметично запечатана. Не исключено, что взрывчатка находилась в этих картонных коробках, которые, как нам рассказал старший инспектор, вчера на глазах у местных жителей выгружали из фургона.

— Но чтобы гексоген взорвался, необходим детонатор, — заметил Фалькон. — Судя по тому, как они обращались с этим веществом, оно сравнительно устойчиво к сотрясению.

— Так и есть, — сказал Хуан.

— Значит, скорее всего, они изготавливали бомбы, и взрывчатка случайно сдетонировала, — предположил Фалькон. — Сомневаюсь, чтобы в мечети такого размера можно было тайно делать бомбы, тем более в присутствии еще тринадцати человек. Я не видел план, но площадь там — десять на двенадцать метров, не больше.

— Если следовать этой версии, нельзя сбрасывать со счетов имама, — отметил Хуан. — Нам придется поговорить с американцами об этом Абделькриме Бенабуре, а кроме того, нам надо найти снимок Трабелси Амара, по которому его можно опознать, а также сведения о его биографии.

— Если Сомайя признает Амара своим племянником, это мало похоже на продуманную «легенду» террориста. У дяди наверняка найдутся его фотографии, — проговорил Фалькон. — Мы должны рассмотреть возможность того, что фургоном управлял не он. Его могли угнать, а может быть, его почему-либо одолжили кому-то еще для доставки груза в Севилью. Функция Трабелси Амара могла сводиться к тому, чтобы просто предоставить фургон террористам: в таком случае никто бы не заявил об угоне.

— Мы проследим, чтобы сотрудники КХИ в Канильясе[22] связались с мадридской полицией, которая допрашивала Мохаммеда Сомайю, — заверил Хуан, словно беря на себя полномочия старшего инспектора Барроса, который по-прежнему хранил молчание. — Одна из трудностей в расследовании террористических операций — в том, что боевики, о которых нам известно, отвлекают на себя наше время и ресурсы, как это было в случае с одиннадцатым марта, когда никто из реальных участников событий не входил в списки известных нам террористов и не поддерживал связей с известными нам радикальными исламскими организациями. Они словно появляются из ниоткуда — и делают свое дело.