Когда русский окончил рассказ, один из стариков спросил его:
– А велик ли был клад?
Русский задумался, бросил в костер пучок сухой верблюжьей колючки, от чего пламя вспыхнуло и осветило лица стариков, и сказал с улыбкой:
– Говорят, очень большой. Около трех миллионов на золотые деньги. Бриллианты, жемчуг, золотые изделия…
Старики молча покачали головами.
Ветер прошумел в зарослях. Далеко за барханами пролаял шакал. Ночь стояла холодная и звездная, какие бывают только в конце лета в азиатской пустыне.
Охотник встал, вскинул на плечо ружье, поблагодарил стариков за гостеприимство, прихватил убитых за день кекликов и собрался в путь.
Обычай пустыни не разрешает спрашивать имя ночного прохожего. Кто бы он ни был, дай ему место у огня, утоли его жажду горячим чаем, поделись с ним лепешкой! Старики, чтя обычаи предков, молчали, хотя им и очень хотелось узнать, что за человек поведал им историю таинственного клада. Но один из них, самый разговорчивый и самый седой, нарушил обычай и обратился к русскому охотнику:
– Пусть извинит нас гость за любопытство и назовет себя, чтобы знали мы имя хорошего человека.
Русский помялся в нерешительности, потом тихо сказал:
– Фамилия моя Шубников, Леонид Архипович Шубников.
Старик приложил руку к груди и промолвил:
– Рахмат… Пусть путь твой будет удачным, ака.
Темнота скрыла удалявшегося путника. Костер медленно догорал.
Старики еще долго сидели, попыхивая трубками, и вели свою неторопливую, мирную беседу.
